Лекарь

На помост вернулся Эдмунд, он отдал своим людям распоряжения и вернулся туда, где считал своим долгом находиться. Снова раздался стук копыт, я в страхе обернулся. Но это были свои. Группа конных в полтора десятка человек, под королевским флагом. Собственно, это и была свита короля. Сам король сидел в седле, но уже не так уверенно, как в начале боя. Точнее, он бы уже давно из седла выпал, но его придерживали справа и слева двое оруженосцев. Ран я на нём не увидел, хотя доспехи были смяты в нескольких местах. Но состояние его было вполне объяснимым, допинг перестал действовать, организм начал реагировать на жестокое переутомление.

Его быстро подняли ко мне и положили на стол. Я начал, не спеша, снимать с него доспехи. Сначала стянул шлем. Так и есть, он снова стал стариком, только теперь ещё был смертельно бледен, губы его тряслись, а глаза норовили закатиться. Но даже так он силился что-то сказать. Я наклонился и прислушался.

— Этот самозванец, этот ничтожный червь, проигравший в поединке со стариком, он сбежал. Его успели переправить на тот берег. Теперь он с охраной в сотню копий движется на северо-восток.

Эта тирада отняла у короля последние силы, глаза его закрылись, и он провалился в глубокий сон. Нужно было что-то делать. Было у меня кое-что на такой случай. Я достал капельницу, а за неимением подставки, взял у Яна его протазан и воткнул его в пол. Бутыль с раствором глюкозы закрепил на древке обычным пластырем. А рядом ещё две с физраствором. В тело короля стала по капелькам вливаться жизнь. Думаю, к вечеру оклемается. Хотя бы к завтрашнему.

Битва была закончена. Враги сдавались в плен, некоторых убивали, кого-то оставляли ради выкупа. К нам продолжали идти раненые. Теперь уже среди них не было тяжёлых случаев. Такие просто умерли там, на поле боя. Независимо от степени тяжести раны, я каждому приказал колоть антибиотик, а некоторым давал несколько капсул с собой.

Потери, в целом, терпимые. Полегло немало в пехоте, особенно, в первых рядах, те, кто непосредственно бодался с врагами. Много потерь было и в королевском отряде, взятые в кольцо вражеской пехотой, они пытались прорваться и только усугубляли своё положение.

К моему счастью, вечером прибыл капитан стражи города Виттенберга Герберт Франц. Ему изрядно досталось. Он с гордостью поведал, что стоял в первом ряду и от боя не бегал. Иного и быть не могло. Я уже имел возможность убедиться, что капитан не из тех, кто прячется за чужими спинами. Следы его доблести выглядели так: резаная рана на бедре, наплечник, пробитый чем-то вроде клевца, рана там, к счастью, была неглубокой, смятый шлем, под которым был содран кусок скальпа, вмятины на кирасе, говорящие о том, что там, как минимум, всё в синяках, а скорее всего, ещё и сломаны рёбра. Но, несмотря на раны и, без сомнения, адскую боль, капитан выглядел свежим и полным сил.

— Мы победили, доктор! — повторял он время от времени, пока я его зашивал. Рёбра были целыми, а вот ключица сломалась. Ну, теперь только покой. Отлежаться и отправляться домой. Там его преступники заждались.

К вечеру, когда уже стало темнеть, принесли несколько тяжёлых. Они лежали на поле боя и их обнаружили трофейные команды орков. Те, мало разбираясь в геральдике, всё же сообразили, что этих нужно не добивать, а отнести к врачу. У одного рыцаря были переломаны кости. Не все, но инвалидность обеспечена. Два перелома были открытыми, а осколки кости смещены. Оперировать пришлось в свете фонарей, которые я развесил над головой. Сделали всё, что могли, по крайней мере, он будет жить. Ноги, скорее всего, срастутся как были, а вот с руками всё сложнее. Наложенные шины отнюдь не гарантировали правильного срастания сложного перелома. Забинтовав и обколов обезболивающим, его отнесли в госпиталь.

Следующим был пехотный сержант, которого кочевники истыкали стрелами, как дикобраза. Кираса защитила туловище, шлем — голову, а вот остальное пострадало на совесть. В правой руке три стрелы, в левой - две, в бедре правой ноги ещё две. А все стрелы с широким и зазубренным наконечником, он уже много крови потерял, теперь потеряет ещё больше, когда будем их вырезать. Обезболивающее не потребовалось. Пациент очень удачно вырубился. А мы все скопом принялись за извлечение стрел. Из рук и ног одновременно. Обошлись без особых потерь. Куски мяса, которые выдрали из него вместе с наконечниками, были совсем небольшими, крови вылилось всего два стакана. Бледнее он не стал, потому как и без того был как стенка. Промыли раны, перебинтовали и отправили к остальным.

За ними потянулись артиллеристы. Эти шли сами, но это не значило, что сними всё в порядке. Бесконечная канонада дала о себе знать. Пушкари валились с ног, контузия поголовно. Кровь из ушей, головная боль, слабость. Некоторые падали в обморок и блевали. Места в лазарете ещё были, насыпал всем по горсти анальгетиков и успокоительных, после чего отправил отлёживаться.