Мать попробовала было запротестовать. Бабка махнула на нее рукой.
– Да … пошла ты! – буркнула она.
Из больницы она зашла домой, взяла зачем-то какие-то тряпки, еще кой-чего и, взяв Филиппка за руку, повела за собой. Привыкнув как-то во всем ей подчиняться, у Дарьи не хватило настойчивости остановить ее. Бабка и внук пришли в лес. Старуха выбрала муравьиную кучу и сказала Филиппу:
– Филиппок, ты слышал, что сказал врач. Выбирай, или сейчас тебе будет очень больно, но муравьи спасут твою руку, или … вернемся к врачу и ….
– Ладно…, буду терпеть, – поняв всю опасность, согласился он.
Тогда старуха достала баночку с медом, тонко помазала им его руку, выше локтя перевязала ее и сказала:
– Вставай на колени и ложь руку на муравейник. Не бойся!
В одно мгновение рука стала почти черной от муравьев. Мальчик взревел от боли.
– Кричи, кричи! – говорила старуха, – руку не убирай.
Он докричался до того, что потерял сознание. Бабка ударила его по щекам, брызнула на лицо воду и внук пришел в себя.
– Больно? – спросила она.
Тот неопределенно пожал плечами. Она забрала его руку из муравейника, отряхнула ее от муравьев и внимательно и внимательно осмотрела, не потерявших зоркость, старческими глазами. Та синева, которая была до этого и так их напугала, явно поблекла