Лейб-хирург

         В гардеробе мы сдали шинели и шапки и прошли в зал ресторана. Горецкий выбрал столик в углу под пальмой в кадке. Любят здесь эти лопухи! Подлетевший официант подал нам кожаные папки с меню. Я раскрыл свою. Так, текст написан от руки красивым, каллиграфическим почерком и растиражирован на гектографе. Есть здесь такой множительный аппарат, в котором термобарабан с порошком заменяет желеобразная масса. На нее кладут написанный специальными чернилами оригинал, а затем по получившейся матрице откатывают копии. Называется это чудо техники по фамилии изобретателя Шапиро «шапирограф». Довольно компактный аппарат, между прочим, по размеру сопоставим с настольными ксероксами.

         Чем нас будут кормить? «Консоме Принтаниер» (куриный суп с говяжьими фрикадельками и зеленью), «кокиль из судака» – это рыба, запеченная в форме раковины, «телячьи ножки в соусе тартар», «котлета дэ воляй по Киевски», «турнедо а-ля Крутон» (обжаренные говяжьи медальоны с гренками), «ноазет картофельный во фритюре»… А вот и салат оливье. К слову, дорогой – 60 копеек, консоме стоит вдвое дешевле. Ну, так не из вареной колбасы и консервированного горошка собран…

         – Что выбрали, Валериан Витольдович? – поинтересовался Горецкий.

         – Не знаю, Афанасий Петрович, не разбираюсь я в московской кухне. Случая не было – в первый раз в местном ресторане.

         – Тогда позвольте мне. Консоме, турнедо, ноазет. Из напитков – римский пунш. Он на основе рома, который вы любите, насколько помню. Или хотите водки?

         Я покрутил головой.

         – На десерт закажем мороженое с гренадином. 

         Я кивнул. Горецкий продиктовал заказ застывшему у стола официанту, и тот умчался. Я еще раз пробежал взглядом по меню и отложил его в сторону. Вздохнул.

         – Что загрустили? – поинтересовался Горецкий.

         – Коллег по медсанбату вспомнил. Их так не накормят. 

         – Вы это заслужили, Валериан Витольдович! – Горецкий положил ладонь на мою руку. – И чин, и дом, и вкусные блюда. По заслугам и честь! Я прав?

         Прав-то он прав, но на душе все равно погано…

         ***

         – Разрешите, сэр?

         – Приходите, Джеймс, присаживайтесь! Виски, сигару?

         – Позвольте сначала доложить?

         – Слушаю.

         – У наследницы российского престола, похоже, появился жених.

         – О чем вы? Она смертельно больна!

         – Похоже, уже нет.

         – Но вы сами уверяли меня, что белокровие неизлечимо. Или с диагнозом ошиблись?

         – Нет, сэр. Его подтвердил консилиум из лучших врачей России. Сомневаться в их заключении не приходится. Я говорил по этому поводу с нашими светилами в Лондоне. Они в один голос заверили: никто в мире не сможет излечить белокровие. Но русским это как-то удалось.

         – Сведения достоверные?

         – Получены от агента в Кремлевском дворце. Он работает на нас не один год, и до сих пор не подводил. Я проверил его сообщение по другим источникам. Перемену в облике наследницы заметили после поездки в Минск осенью прошлого года. Она посвежела лицом, перестала недомогать, вернулась к обычному распорядку дня. Изменилось и настроение. Наследница стала шутить, петь в компании фрейлин. Смертельно больные люди так себя не ведут.

         – Кто излечил ее?

         – Я могу только предполагать. В декабре прошлого года лейб-медик Горецкий был повышен в чине и получил в подарок поместье. Мария III ими не разбрасывается. Непонятная щедрость. 

         – Горецкий излечил белокровие? Сумел то, что не по силам нашим светилам?

         – Сомневаюсь, что он. Я располагаю сведениями о Горецком. Неплохой врач, но ничего выдающегося, более придворный, чем медик. Полагаю, что он нашел специалиста.

         – И кто это?

         – Точных сведений нет, но есть основание полагать, что он и есть будущий жених наследницы.

         – Как его зовут?

         – Валериан Довнар-Подляский.

         – Поляк?