Лейб-гвардии поручик

– По приказу комиссара Подтелкова! Есть письменный приказ!

– Сколько у вас людей?

– 12 человек вместе со мной.

– Хорошо! Я пришлю вам взвод солдат с пулеметом. Это ускорит дело…

***

Начальник тюрьмы посмотрел на своего заместителя. В прошлом он работал здесь же в качестве старшего надзирателя. После февральской революции, когда тюрьмы распустили, его турнули со службы. Шансов найти работу для царского надзирателя не было никакого, и он даже подумывал о переезде. Но приход к власти большевиков все вернул на свои места. Они снова призвали на службу старых тюремщиков. Своих у них не было, а тюрьмы стали наполняться. Надзиратели же дело своё знали хорошо.

– Чего он сказал?

– Приговор привести в исполнение.

– А кто станет приводить? У нас нет людей.

– Обещал прислать взвод и пулемет.

– Не хочется мне приказ этот исполнять, Михеич! – сказал заместитель. – Почему нам стрелять? При царе мы приговоры не исполняли. На то иные люди есть.

– То при царе. Тогда порядок был. А при большевиках нет никакого порядка. Чуть что к стенке.

– А коли белые верх возьмут? Они нас с тобой к той же стенке и поставят. Комиссары сбегут, а нам отвечать.

– А коли не возьмут? Тогда они нас с тобой и расстреляют. Думать надобно.

– Чего думать-то?

– Дело замедлим. Может и пронесет.

***

Ростов.

Ночь на 5 мая 1918 года.

24 часа.

Военно-революционный комитет принял решение об эвакуации. Комиссар по военным делам Подтелков не смог организовать отпор наступлению белых. И ныне он не прибыл на срочное заседание. Сведения поступали самые противоречивые. Говорили, что Подтелков убит.

На его место был избран Трифонов.

– Я предлагаю срочно выводить наши части на левый берег Дона. Пока это еще возможно, – сказал новый военный комиссар.

– Бросить Ростов?

– Не бросить, – поправил Трифонов, – но временно оставить. А у товарища Сырцова есть иное мнение? Или комиссар по делам народного хозяйства имеет план действий? Белые заняли вокзал и станцию Ростов-Товарная. Сейчас они ведут огонь по частям красной гвардии. Наша батарея в восточной части замолчала.

– Почему?

– Я не знаю. Я только назначен военным комиссаром. Никаких сведений у меня нет.

– Нужно послать людей…

– Уже посланы, – сказал Трифонов. – Но ответа пока нет. Можно предположить, что наша батарея в руках белых. Чем это грозит – вам не нужно объяснять. Хотите полного разгрома?

Комиссар по делам финансов Блохин поддержал Трифонова:

– Товарищ Трифонов прав. Нужно уходить.

– Но нам не успеть вывезти архивы! – вскричал Бабкин, комиссар по делам труда.

– Сжечь! Все сжечь!

– Смотря сколько времени вы нам дадите.

– Может быть два или три часа.

Но Трифонов ошибался. Времени на эвакуацию больше не оставалось. Конные сотни белых уже прорвались в центр города, и члены ВРК услышали выстрелы на соседней улице.

– Что это? – спросил Сырцов.

– Белые сбили наши заслоны, товарищи. Нужно уходить отсюда! Заседание ВРК закрыто…

***

Конный отряд, который вел штаб-ротмистр Аникеев, пролетел мимо здания, где заседали комиссары.

Новый военный комиссар Трифонов смотрел в окно.

– Это конница белых. И они пришли за нами, товарищи!

– Какое там, – возразил Сырцов. – Мимо идут.

– Может, не знают что мы в этом здании? – рассуждал Трифонов.

– Или задача у них иная, товарищи. Но нам стоит уходить немедленно.

– Он прав, товарищи. Срочная эвакуация!

Штаб-ротмистр не имел намерения захватить правительство Донской республики. Он спешил спасти заключённых в тюрьме. Его отряд на удивление легко прорвался к цели. Лабунский не ошибся в своих предположениях – красные не смогли организовать сопротивления. Небольшой по численности отряд штаб-ротмистра они приняли за конный полк.

И дальше удача от них не отвернулась. Ворота тюрьмы были сразу открыты. На этот раз приказ Шамова о расстреле и присылке отряда с пулеметом сыграл на пользу офицерам. Начальник тюрьмы подумал, что это прибыл тот самый отряд. Когда он увидел людей в погонах, было уже поздно. Небольшой отряд охраны сдался на милость победителей.

– Ростов занят войсками полковника Дроздовского! Всем сдать оружие! – приказал штаб-ротмистр Аникеев. – Лабунский!

– Здесь, господин штаб-ротмистр.

– Идите и освободите всех в этой тюрьме.

– Расстрелов не было в эту ночь? – спросил Лабунский сдавшихся конвоиров.

– Никак нет, ваше благородие. Нынче никого стрелять не водили.

– Ваше счастье! Ведите.

Двери камеры отворились и Лабунский вошел в неё победителем, хотя на нем была та же драная шинель.

– Господа офицеры! Вы свободны!

– Корнет!

Поручик Штерн бросился обнимать Лабунского.

– Вы нас спасти! А мы уже черт знает, что про вас подумали!

– Говорили, что вы записались к красным.

Лабунский ответил:

– Это так и было, господа. Но моя служба у них продолжалась недолго. А спас вас не я. Это дивизия полковника Дроздовского.

– Дроздовского? – спросил полковник Петров. – Михаила Гордеевича? Да я его знаю еще по Академии Генерального штаба. И он командует дивизией? Но откуда он здесь?

– Это вам расскажет сам Дроздовский, господа. Я почти ничего не знаю. Времени на расспросы не было. В городе еще стреляют.

– Дайте нам оружие!