Лейб-гвардии майор

Я старался привлекать к себе как можно меньше внимания, поэтому почти вжался в каменную кладку дома. Взгляд случайно упал на двоих, находившихся чуть в стороне от основных событий. Одним был гусарский офицер (он отличался от рядовых серебряными галунами) – полный, краснолицый, с бульдожьими щеками, а вот вторым… вторым был наш капитан, чье судно тайком доставило нас в этот город.

Очевидно, гусары вломились в трактир по его наводке. Я сжал кулаки и с ненавистью уставился на него. К счастью, иуда не почувствовал на себе мой взгляд, иначе кто знает, чем бы все закончилось.

Когда улица опустела, я выждал минут десять и осторожно вошел в трактир. Под ногами что-то захрустело. Кажется, битая посуда. Первый этаж напоминал Куликово поле после побоища: мебель переломана, стекла выбиты.

Здесь уже кипела работа. Служанки выметали мусор, мыли полы. Мужчина со столярным инструментом ремонтировал опрокинутый стол. Посреди бедлама, заламывая руки, стояла хозяйка. Ее лицо было заплаканным. Я осторожно подошел и спросил:

– Что здесь произошло?

– Нагрянули гусары и арестовали ваших друзей, – рыдая, сообщила она.

– Интересно, на каком основании? – спросил я, догадываясь, что услышу в ответ.

– Гусары пришли с проверкой, потребовали показать документы. Ваши друзья сначала пытались договориться, а потом, когда ничего не вышло, стали драться. Гусары вызвали с улицы подмогу и всех скрутили. Боже, какое несчастье! Посмотрите, во что они превратили мой трактир! – всхлипнула женщина.

Я задал главный вопрос:

– А обо мне гусары спрашивали?

– Нет. Они накинулись на ваших друзей как дикие звери, все мне тут переломали. Я разорена!

– И, наверное, вините во всем нас?

– Ошибаетесь, юноша, – резко ответила хозяйка. – Не я первая, не я последняя, в чьем доме эти негодяи в зеленых мундирах устроили такой погром. Сколько несчастных бюргеров считают убытки и, как я, плачут от бессилия! С той поры, как в городе расквартировали эскадрон гусар, нам, бедным жителям, не стало покоя! Мы не раз жаловались начальству, но их ротмистр только обещает приструнить своих бандитов, а сам ничего не делает. Среди его подчиненных не найдешь порядочного человека. Знаете, когда ваши друзья задали гусарам трепку, я почувствовала себя на их стороне. Я ничего не стала говорить о вас гусарам. Мои служанки тоже будут держать язык за зубами, – твердо произнесла женщина.

Я удивился: далеко не молодая фрау не походила на злостную нарушительницу правопорядка. Гораздо логичней было бы сдать меня с потрохами и не думать о последствиях. Во всяком случае, так в моем представлении должен был бы поступить стопроцентный пруссак. Впрочем, у немцев имеется еще одно качество, которое у них не удалось вытравить даже императору Фридриху Вильгельму, славившемуся крутым нравом, – сентиментальность.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Вы очень добры ко мне.

– Не знаю, какие у вас отношения с законом, но мне вы кажетесь достойным человеком. Будь у меня дочь, я бы с большим удовольствием выдала ее за вас замуж.

– Жаль, что у вас нет дочери, – грустно сказал я, думая обратное.

Сентиментальность сентиментальностью, но природная немецкая прагматичность тоже может сыграть свою роль.

Чтобы хоть как-то компенсировать потери хозяйки, я дал ей пять дукатов. Вряд ли сумма покрыла ее убытки, но лишней она не была точно. Кроме того, я опасался, что приязнь женщины в любую минуту может перемениться, и решил подстраховаться хотя бы таким способом.

Прислуга наводила в трактире порядок, а я сидел в конторке хозяйки и раздумывал о причинах происшедшего.

Ситуация складывалась нехорошая. Гусар навел наш недавний знакомый – капитан контрабандистской шхуны. Выходит, не случайно в трактир приходил матрос, которого опознал Михай. Не знаю, что в итоге они с этого поимели, но неприятностей нам доставили выше горла.

Я обратился к хозяйке:

– Скажите, матушка, кто может помочь выручить моих людей?

– Это зависит от того, что с ними собираются сделать, – резонно заметила женщина. – Гусары стоят в крепости. Моя служанка подрабатывает там прачкой. Я отправлю ее сейчас в крепость. Она возьмет стирку, заодно все узнает и расскажет нам. А вы пока ступайте в свою комнату, запритесь и не показывайтесь даже в окно.

Начались часы томительного ожидания. Я бродил из угла в угол как заведенный. Судьба Карла, Чижикова, Михайлова и Михая заботила меня сейчас куда сильнее собственной. Я корил себя за беспечность, казнил за отсутствие бдительности, которое привело к аресту моих гренадер.

Какой же ты командир, если твои люди сейчас находятся в тюрьме, а ты пальцем о палец не можешь ударить, чтобы прийти им на помощь! Грош тебе цена. Нет, грош слишком много! Не стоишь ты этих денег!

Наверное, я бы сошел с ума, не приди служанка вовремя.

Глава 10