Лейб-гвардии майор

— Христом-богом прошу, отдай нам хучь энтого, — дедок повел крестом в мою сторону.

Я невольно подобрал ноги, сжался. Добра от раскольников ждать не стоило. Слишком много мы натворили в их деревне.

— Простите, святой отец, — Потоцкий улыбнулся. В его словах, особенно, когда он называл старца «святым отцом» звучала ирония. — Они мои пленные, я должен доставить их крулю.

— Ты взял пятерых, зачем тебе столько? — резонно спросил «патриарх». — Нам много не надо. На одного согласны.

— Верно, — закивали мужики.

— Не хочешь энтого отдать, любого выбери, — продолжил увещевать старовер. — На усмотрение свое. Нам без разницы будет.

Я почему-то в это поверил сразу. Пепел в любом случае одинаковый.

— А зачем, святой отец?

— Скверну хочу изгнать, — деловито разъяснил ситуацию старец. — Много в них скверны накопилось, земля-матушка стонет, плачет слезами горькими. Пусть в огне очистятся, грешники.

Вообще-то я придерживаюсь другого мнения насчет собственной персоны. Может, до идеала мне далеко, но вряд ли у меня накопилось грехов столько, что земля не держит. Готов побиться об заклад, зато этот святоша кого хочешь переплюнет. Уж кто-кто, а он точно заслужил раскаленную кочергу в одно место.

— Увы, на мне лежит долг перед королем и отчеством, — церемонно произнес шляхтич. — Я обязан выполнить его сполна. Не обижайтесь на меня, святой отец, выполнить вашу просьбу я не могу. Не стану вас больше задерживать.

Старец осенил его крестом, пропел что-то заунывное и со скорбным видом удалился. Раскольники последовали за ним будто привязанные.

Мы облегченно вздохнули: бывшие соотечественники, с которыми у нас было расхождение по некоторым аспектам веры, слишком усердствовали с «огненным очищением» сжигая и своих, и чужих за милую душу. Будь их воля, нас бы давно поджарили.

Кашевары известили, что еда готова. Поляки сели за завтрак, запуская по очереди ложки в чугунный котел, реквизированный в деревне. Раскольники иноверцев на постой не пустили, поэтому даже раненому Потоцкому пришлось ночевать под открытым небом. Для него на скорую руку соорудили что-то вроде шалаша, и он поселился вместе с Дроздом.

По соседству паслись расседланные кони, я разглядел среди них и свою кобылу. Верно, не пропадать же добру.

Нас оставили голодными, никому и в голову не пришло кормить врагов, от рук которых полегло немало товарищей. Трупы положили на подводы, которые тоже были изъяты у староверов. Одну приготовили для нас, даже рогожу подстелили. Охраняли пленников двое холопов в кунтушах, с ружьями. Они по очереди сбегали к кашеварам и теперь с видимым удовольствием посасывали трубочки и тихо переговаривались. Другие ляхи грелись возле костров, утро выдалось не по-летнему прохладным. Я подкатился к Карлу, спросил, как он себя чувствует.

— Не волнуйся, Дитрих. Дыркой в шкуре больше, дыркой меньше, — безалаберно произнес кузен.

— Все гораздо хуже, чем ты думаешь, — сказал я.

— Да? — удивился Карл. — Надеюсь, ты удовлетворишь мое любопытство.

— Без проблем. Пан Потоцкий в порыве откровения поделился планами. Они с Чарторыжским решили устроить небольшую мировую войну, и, кажется, у них может получиться. Нас доставят в столицу, покажут королю Августу, живописно обрисуют все детали — как мы с тобой напали на несчастных хлебопашцев, сожгли дома, убили ни в чем не повинных «крестьян», вроде того голландского мастера и его помощников, перестреляли кучу шляхтичей и их холопов. Свидетели, я думаю найдутся… Потом докажут, что мы находимся на службе у русской императрицы — «спасибо» пану Сердецкому! Если Август не проникнется, на сцену выйдет Лещинский, того хлебом не корми, сразу вцепится. Накрутить шляхту — пара пустяков! Шведы, скорее всего, предупреждены заранее. Если поляки пойдут воевать, подключатся. Такие вот, брат, дела.

— Брось, Дитрих. Ты сгущаешь краски. Не будет никакой войны, — с сомнением сказал Карл.

— Да в том-то и дело, что не сгущаю. Потоцкий говорил на полном серьезе. Какой смысл ему обманывать? Война сейчас выгодна всем, кроме России. Повод нашелся, осталось поднести огня, и так полыхнет!

— Получается, что единственный способ избежать войны это…

— Побег, — закончил я за него. — Не знаю как ты, а я в гостях у пана Потоцкого долго задерживаться не намерен.

— Можно подумать я в восторге от нынешнего положение, — фыркнул кузен. — Вот только удрать будет непросто.

Он устремил тоскливый взгляд на поляков.

— Что-нибудь придумаем, — пообещал я. — Обязательно надо придумать.

— Думай, — любезно разрешил Карл. — А у меня что-то голова разболелась.

Я кое-как сел, прислонившись спиной к колесу телеги, рядом пристроился Карл, сбоку от него расположились остальные. Видок у всех был еще тот: синяки под глазами, разбитые губы, размазанная по лицу кровь. Да, крепко досталось ребятам. Хорошо хоть, никто не погиб, но тому есть вполне правдоподобное объяснение: Потоцкий на мизантропа не похож. Приказали взять живыми, вот он и старался.

Карл был более-менее в порядке, я решил выяснить, как чувствуют себя гренадеры.

— Рассказывай, Чижиков.

— Да что рассказывать-то? — удивился он.