Лэя

Вот и сейчас, он выехал с отрядом воинов Инквизиции по поручению самого епископа.

Дело было странное. Эта странность заключалась не в том, что нужно было схватить и уничтожить особо опасную ведьму, а в том, что о ней уже знали, и его роль была не главная. Шиами привык, что его посылали на сложные дела. Его функцией было искать ведьм, а что ему делать, если ее уже нашли, он не знал. Необходимости его присутствия было только одно объяснение: ведьма, как и ее родители, очень важна.

В этом случае, он может понадобиться для подстраховки, если она надумает сбежать.

Было и еще одно сомнение: семья, подлежащая уничтожению, носила фамилию Альк.

Мало ли сколько сэйлов с такой фамилией в королевстве, но, если это не случайное совпадение, то все становилось ясно, и ему лучше, не задавая вопросов, выполнить задание в точности.

Монахов — нюхачей в ордене делали просто. Брали мальчиков из крестьянских семей на службу в орден, и в один прекрасный день их тайно душили, или топили на несколько минут. Метод был отработан чуть ли не столетиями. Но все равно, было очень много брака. Почти четверть детей просто не оживала после смерти, несмотря на все усилия монахов. Остальные выжившие представляли из себя разнообразную группу травмированных детей, от полных дебилов до абсолютно нормальных. И только один процент начинал проявлять признаки, необходимые нюхачам для работы. Но и здесь было много выбраковки. После инициации, детей некоторое время очень хорошо обихаживали и ласково расспрашивали об их снах и том, что они чувствовали во время приключившегося с ними "несчастного случая".

Дети доверчиво рассказывали добрым монахам все, что им снилось, и что они чувствовали. При этом, те дети, которые ощутили только приятные переживания во время остановки сердца, и видели только неопределенные, хотя и красивые сны, отсылались на учебу в обычных монастырях на обычных братьев — монахов, и это была самая счастливая группа инициированных. Если ребенок во время инициации или во снах общался с ангелами, то его участь была незавидной — он подлежал уничтожению, как, возможно, попадающий под власть дьявола. И только где-то десятая часть инициированных годилась для дела нюхача. Это была золотая середина.

Эти дети во время короткой смерти обычно или оказывались в каком-то красивом месте, или видели себя со стороны и могли описать происходящее с ними. Обычно они видели, как их спасают монахи. Но они не общались с ангелами и видели сны, в которых могли путешествовать по округе и даже довольно далеко, но не в небесных сферах или кругах ада. Шиами повезло — он как раз угодил в самую середину, и его судьба была определена до скончания дней, как верного брата самого таинственного и страшного ордена всей церкви.

Вот и сейчас, он выполнял почти обычную свою миссию, сидя в качающейся карете Ордена, сопровождаемой десятком конных, вооруженных мечами монахов. Через пару миль должна показаться и их конечная цель — деревня, в которой проживала ведьма — Леолэя Альк. Воины знали свое дело. Десятник и так смотрел на него слегка снисходительно — мол, знаем мы таких чистоплюев в каретах. Таким образом, Шиами только оставалось дремать дальше, предаваясь неспешным раздумьям.

Двенадцать заветов церкви Воссожжения лежали в основе их жизни, когда в мир пришел великий посланник божий Сэйлан, чье имя было созвучно с миром Сэйлар и сэйлов, его населяющих. Он собрал десять учеников и проповедовал свои заповеди, творя чудеса исцеления и укрепления веры. Однако две заповеди были превыше всего: не колдуй, и не ходи к центру земель Эрианы. Хотя они-то, как раз и не были новыми, не раз повторяясь в ветхих заветах. Дожив до расцвета лет, Сэйлан был схвачен королевской стражей и, как еретик, сожжен на столпе, вместе с тремя его учениками. После чего, его учение стали называть верой Воссожжения. Где-то уже тогда положил свое начало монашеский Орден чистого источника веры, обязавшийся претворять в жизнь и следить за исполнением двух наиважнейших заповедей.

Но как отличить ведьму или колдуна от праведных верующих? Не нашлось никакого другого средства, как создавать самим таких колдунов с ограниченными колдовскими возможностями, способными отличить ведьму от простой женщины. К ним подходила поговорка "свой свояка чует издалека". Однако свои они были только отчасти.

Монахи-нюхачи были легальными, подневольными и ограниченными в колдовстве слугами церкви. Ведьмы же сами распоряжались собой. Шиами глубоко в душе завидовал ведьмам и диким колдунам. Он чувствовал их души и видел, какими свободными и зачастую прекрасными в своих чувствах они были. Его всегда в глубине грыз червь сомнения: "Зачем нужно лишать жизни этих прекрасных юных созданий, да еще и отправлять на столп всю их семью? Ведь обычно, ничего предосудительного по отношению к другим людям у них не было даже в мыслях!" Его размышления были прерваны остановкой кареты. К окну подскакал десятник и то ли отрапортовал, то ли скомандовал, скрывая усмешку:

— Я с шестью монахами поскачу вперед, чтобы внезапно захватить ведьму с семьей.