Лэя

— Насколько я поняла из разговора, здесь очень давно проходили инквизиторы в поисках ведьм и колдунов. А о сэйлах-волшебниках у них существуют легенды и предания. Кстати, они меня считают волшебницей — Шэл им рассказала, как я поджарила хвост той пичуге. А тебя тоже за какого-то колдуна принимают, но боятся подойти. — Лэя хитро усмехнулась и добавила: — Герой — напугал малышей и доволен!

— Да, я такой! Страшный! — И, оголив клыки в жутковатом оскале, Женька притворно зарычал на принцессу.

Лучше бы он этого не делал. Малыши резко перегруппировались около принцессы. Самые маленькие с воплями бросились прочь, а те, что побольше, образовали плотное кольцо вокруг своей доброй волшебницы и ощетинились палками и каменными клинками. Даже пара стрел успело нацелиться на грозного визитера.

— Что, получил, жестокий узурпатор?

Лэя показала язычок и весело рассмеялась. Потом что-то громко залопотала лонкам и, подойдя к оторопевшему землянину, обняла, повиснув у него на шее и впившись в его губы долгим поцелуем. Улетая куда-то в облака от балдежа, астральный гость только успел подумать: «Как быстро растут ученики, то есть ученицы!» Наконец, оторвавшись от своего ненаглядного пугала для лонков, принцесса обернулась к озадаченно смотрящим на них малышам и опять что-то пояснила.

— Все! Считай, что я тебе жизнь спасла, — отрапортовала она своему присмиревшему от удовольствия спутнику. — Ты теперь для них мой хоть и страшный, но любящий супруг. Так что продемонстрируй свою любовь, пока не поздно!

Женя не преминул лишний раз обнять и приласкать Лэю, но тут же остановился и хитро спросил:

— Слушай, но не при них же тут влюбляться?

— Все, достаточно! — смилостивилась принцесса и скомандовала: — Надо Хлюпа устроить. Шэл предложила поместить нашего раненого у ее родителей. Вон в тот домик побольше, который слева.

Они перенесли и устроили Хлюпа на кровати. Дом хоть и был большим по меркам лонков, но два сэйла еле протиснулись с носилками в маленькие двери и не могли до конца выпрямиться под низким потолком. Рана для мохнатого героя не прошла бесследно, и у него поднялась температура. Походный врач попросил хозяйку опять загипнотизировать малыша, чтобы тот зря не мучился и поспал. Затем дал больному выпить пару ложек гремучей настойки растительного антибиотика и укрыл его одеялом.

Устроив больного на отдых, туристы тут же неподалеку на полянке соорудили себе маленький походный бивак. Малыши уже вовсю готовили пир на весь мир. На нескольких кострах что-то кипело в глиняных горшочках и жарилось на деревянных вертелах. Усевшись с Лэей передохнуть на импровизированную лежанку, Женя наблюдал за жизнью стойбища. Всего мохнатых малышей было десятка полтора-два, но сколько отсутствовало по делам, было трудно догадаться.

Сейчас почти все присутствующие суетились у костров. Было видно, что сэйлы-путешественники для лесного народца событие экстраординарное. О таких случаях они, наверное, слагают сказки и легенды. Когда гостей пригласили к общему столу, путники с немалым удовольствием выяснили для себя, что угощения были простыми, но неплохими на вкус. Лонки где-то даже соль добывали.

Сам стол представлял собой устланную большими листьями поверхность, на которой были выложены лесные разносолы, а все участники пиршества расселись прямо на земле вокруг. Угощения были в основном из мяса, лесных плодов и грибов. Лэя не пожалела сухих лепешек из походных запасов, и лонки с восхищением, смешанным с опаской, пробовали новую еду.

Главное место на пиршестве было отведено принцессе и землянину. (Куда ж его денешь, если волшебница с ним не расстается?) Только несчастного Хлюпа не хватало для полного веселья — «доктор» настоял на особой диете для больного: его поили мясным отваром и ягодным компотом.

Пока все угощались и беседовали о том о сем, перед Лэей и Женей ребром встал вопрос: что делать дальше? Сидеть неделю в стойбище рядом с ослабленным Хлюпом не хотелось. После обмена мнениями решили отложить разговор до завтра. После пиршества лонки даже в пляс пошли, настукивая веселый ритм палочками на импровизированных тамтамах. В общем, совсем уж мрачной лесная жизнь путникам не показалась.

Что больше всего удивило путешественников, так это наличие у лонков своих лошадей. Ближе к вечеру Шэл пригласила гостей куда-то прогуляться и все повторяла одно слово: «одак». Лэя не смогла понять, что или кто это, но послушно последовала за хозяйкой лесов. Вскоре они пришли к загону, в котором паслось несколько маленьких лошадок, которые сильно смахивали своей лохматостью на земных пони. Для ослов они были крупноваты, а для лошадей слишком коренасты.

Шэл сказала, что сейчас время перегнать их на ночь ближе к стойбищу под охрану лонков. Она крикнула что-то совсем маленькому плюшевому собрату, видимо ребенку, стоявшему здесь на посту, и они стали споро связывать веревками небольшой табун, цепляя животных за своеобразные уздечки. Женя насчитал двенадцать голов — немало для такого племени. Шэл вскочила верхом на переднюю лошадь и пригласила сэйлов сесть на других пони.