Легкомысленная соблазнительница

Она немного помедлила и, сделав успокаивающий вдох, направилась к стойке регистрации.

Портье записал сообщение, над составлением которого Джина трудилась большую часть дня. Идеальное сочетание вежливых, бесстрастных и не слишком напористых слов – всего одно предложение, дающее Картеру возможность связаться с ней, чтобы она могла лично принести ему извинения.

Воспользоваться возможностью или нет – это целиком и полностью зависело от него. Отойдя от стойки, Джина испытала невыразимое облегчение. Она сделала то, что должна была сделать. И теперь уже не имело значения, позвонит ли ей Картер. Она почему-то сомневалась, что он захочет сделать это.

Джина успела погуглить информацию о генеральном директоре «Бумажного консорциума Прайса» из Саванны, штат Джорджия. Проведя добрых двадцать минут за детальным изучением фотографий, сплетен и местных новостей, касающихся Картера Прайса и меняющихся, будто в калейдоскопе, идеально-модельных возможных невест, которые сопровождали его на светские торжества и благотворительные мероприятия, Джина вынуждена была признать: Марии не солгала.

Теперь чувствительный, застенчивый южный джентльмен был не просто плейбоем. Он, казалось, пытался побить мировой рекорд по мимолетным связям. Этот Картер был уже не тем парнем, который после их ночи помчался к своей возлюбленной, сгорая от стыда. Неужели он так сильно изменился по ее вине?

Пораженная этой мыслью, Джина замерла на месте – прямо у входа в лобби-бар отеля – и посмотрела на часы. Без десяти шесть. До приезда Картера оставался час. Значит, можно было выпить что-нибудь прохладительное, не рискуя с ним столкнуться.

В переполненном шумными тусовщиками и утомленными туристами баре уже вовсю бурлила жизнь. Один столик в дальнем углу еще пустовал. Джина поспешила к нему, перехватив по пути официанта.

– Содовую, пожалуйста… Нет, не то, – замялась она. – Принесите маленький сухой мартини, вермута поменьше.

Один коктейль не повредит, и она его заслужила.

Когда принесли мартини, Джина сделала глоток и поставила бокал перед собой, смакуя цветочный привкус джина. Потом пронзила оливку у основания бокала коктейльной палочкой и покружила ее, наслаждаясь легким кайфом от алкоголя. Порыв холодного воздуха из кондиционера развеял спертый запах тел и дорогого парфюма, и Джина мысленно перенеслась в знойный летний день, случившийся целую жизнь назад….

Аромат лип и гиацинтов защекотал ее ноздри при воспоминании о приятной прохладе прихожей дощатого дома в кампусе колледжа. Джина ощутила холод паркета под босыми ногами, как тогда, когда на цыпочках кралась по коридору, зажав туфли в кулаке. От угрызений совести сосало под ложечкой: она скользнула домой в четыре часа дня после того, как всю ночь напролет веселилась на студенческой вечеринке, хотя клятвенно обещала провести день в библиотеке с Риз. И тут из комнаты Марии на втором этаже донесся незнакомый мужской голос, низкий и бесцеремонный, несмотря на сквозившие в нем ленивые нотки Дальнего Юга.

Глава 3

– Нет, это мой окончательный ответ, Марии. Мама не разрешит тебе отправиться в эту поездку с подругами, да и я тоже. После моей свадьбы ты останешься в Саванне на лето.

Джина нахмурилась. Значит, легендарный старший брат, Святой Картер, явился сюда, чтобы отвезти вещи Марии домой. Джина сунула ноги в туфли и решила подслушать разговор – от души насладиться тем, как Марии опустит парня ниже плинтуса, чего он, безусловно, и заслуживал.

– Не думаю, что мне нужно твое разрешение, Картер, – ответила Марии. – Ты не папа, а мама передумает, как только я с ней поговорю.

«Так держать, Марии!» – про себя подбодрила Джина.

Ее грудь горделиво раздулась от осознания того, что год назад у подруги была кишка тонка так дерзко возражать Святому Картеру. Как дружно подозревали Джина, Риз и Кэсси, этот парень был настоящим лохом – отсюда и пошло прозвище, которым они его наградили.

– Мама не управляет финансами фабрики, а я – да, – последовал тихий, терпеливо-раздраженный ответ. – Как же ты отправишься в поездку, если я отказываюсь платить за нее?

– Папа оставил мне долю в консорциуме. Разумеется, я могу…

– Папа оставил твою долю в управлении опекуна, – перебил он все с тем же непреклонным спокойствием. – В управлении, которое он доверил мне, пока ты не достигнешь совершеннолетия – и в данном случае я отказываюсь давать тебе деньги.

– Это несправедливо, Картер!

Пальцы Джины сжались в кулаки. Медленно, но верно самоуверенность и твердость, которые Марии приобрела за год, улетучивались. В сущности, брат даже ее не слушал, и за одно только это Джина могла задушить его голыми руками. Ну почему мужчины вечно напоминают ее отца, критичного, деспотичного и всегда-всегда правого?

Наверху хлопнула дверь спальни Марии, чьи-то шаги застучали вниз по ступеням, и Джина вжалась спиной в нишу на лестничной клетке. Она мельком увидела бросившуюся на кухню высокую фигуру.