Легкокрылый мотылек

— Правда? А может, я просто показала то, что ты хотел увидеть? Ведь ты мне, можно сказать, бросил вызов. Затащить мужчину в постель довольно легко, но завоевать его сердце — это уже другое.

Пеппе чувствовала тошноту, произнося эти ужасные слова. В своем отчаянном желании исчезнуть она зашла слишком далеко и мгновение колебалась, не броситься ли в его объятия, клянясь, что ничего такого не думала.

— Ты действительно хотела это сказать? — прошептал он.

У нее оставался последний шанс отказаться от своих слов и вернуть назад ту радость, что жизнь готова была подарить ей.

— Ты действительно хотела это сказать? — повторил он. — Это все, что было между нами? Ты хотела поставить меня на колени, чтобы наказать за мое поведение? Ты этого хотела?

Еще один последний шанс.

Солнце всегда нам будет сиять,
Счастливы будем мы вечно.

Словно обезумев, Пеппе подлетела к радио и щелкнула выключателем.

— Знаешь, как говорят? — сказала она, пожимая плечами. — Что-то выиграешь, что-то проиграешь. Так вот я из тех, кто любит выигрывать всегда.

Теперь уже поздно. Словно вся жизнь ушла из его глаз.

— Наверное, я должен чувствовать себя благодарным, что все так быстро закончилось, — проговорил Роско. — Ты могла бы зайти и дальше… Впрочем, в любое время полезно взглянуть правде в лицо. — В его глазах появилось презрение. — Значит, худшее, что я о тебе думал, оказалось в конце концов правдой… Ты рада? Ты чувствуешь эту мерзкую дрожь удовлетворения, что смогла унизить меня?

Ей удалось изобразить циничный смех:

— Я пришла к тебе в постель, и ты хорошо провел время. Вряд ли это можно назвать унижением.

— О, ты сделала гораздо больше! Ты надела на себя маску нежности и великодушия, ты так вскружила мне голову, что я рассказал тебе то, что никогда прежде… — Он судорожно втянул в себя воздух. — Ладно, надеюсь, я тебя хорошо позабавил.

Ей хотелось сказать, что он ошибается, но она подавила в себе этот импульс, подарив ему улыбку, которая была рассчитана на то, чтобы вывести его из себя. Пускай это разобьет ей сердце, но без нее ему будет лучше.

— Вижу, что так… — мрачно произнес он. — Что ж, не буду тебя задерживать.

Оставшуюся часть дня Пеппе просуществовала на полуавтомате. Эффективность ее работы была, как всегда, на высоте, улыбка сияла на лице, все в ней отличалось безупречностью.

Наконец настало время вернуться домой, в квартиру, которая теперь казалась ей клеткой. Словно по какому-то сигналу Пеппе начала убираться на своем столе, потом принялась за другие вещи, хотя вокруг и так был порядок. Отныне порядок и безупречная организация станут основой ее жизни. Она полностью сконцентрируется на карьере, станет лучшим адвокатом в своей области и не будет больше пытаться разбить стены, за которыми прячутся ее ночные кошмары. Ее жизнь снова станет безопасной.

Наконец, когда все было убрано, она подошла к коробке с чердака дома на Краймиа-стрит, которая все еще стояла в коридоре. Достав оттуда перчатки и шарф, она обнаружила под ними несколько старых тетрадок. Пеппе узнала почерк Ди. «Но вряд ли это дневники, — подумала она. — Не было у нее тогда столько времени».

И все же это оказались дневники из тех далеких дней, когда Ди работала в больнице и иногда вечером, перед тем как упасть на подушку и заснуть, находила несколько минут, чтобы записать свои мысли. Иногда ее наблюдения были смешными, иногда грустными, иногда ядовитыми, но всегда наполнены чувствами и эмоциями.

Перед Пеппе предстали длинные, полные агонии месяцы, когда Ди безнадежно любила Марка Селлона, потом обручилась с ним, а потом расторгла помолвку, потому что не верила в его любовь. Но он вернулся к ней в госпиталь, уже раненный, после того как его самолет был сбит врагом. И долгие ночи, сидя возле его неподвижного тела, она говорила то, что никогда не сказала бы, будь он в сознании. Пеппе читала:

«Я говорила ему, что верю: где-то глубоко в своем сердце он сможет услышать меня. Сможет почувствовать мою любовь и будет знать, что она останется с ним навсегда».

Пеппе читала до поздней ночи, когда наконец дошла до того места, которое было написано Ди после смерти Марка:

«Я видела, как тебя опустили сегодня в землю. Мне пришлось уйти, оставив тебя там. Но на самом деле я не оставила тебя, потому что ты всегда будешь в моем сердце, до тех пор, пока мы снова не объединимся. И не имеет значения, когда это случится. Времени не существует. Все это только иллюзия…»

Пеппе обхватила руками голову. Вот какой бывает любовь, которой у нее никогда уже не будет!

Аккуратно сложив все обратно, она погасила лампу и легла в постель. Слабый отблеск уличного света падал на плюшевого мишку, сидевшего рядом на столике. Маленькие черные глазки мягко поблескивали в темноте.