Легкое дыхание лжи

Роман сел за стол и открыл учебник.

Он работал в автосервисе давно, с пятнадцати лет, – работал много и с удовольствием. И доход имел от своего ремесла приличный. И вот вдруг показалось ему, что рукодельную работу он перерос, что мозгами теперь хочется поработать.

Да не так уж и «вдруг» на самом деле. Несколько лет назад Роман решил взяться за чтение женских журналов. Решение то было неспроста – если по-научному, его вполне можно назвать «маркетинговым». А проще говоря, он, будучи юношей застенчивым, легко краснеющим (что при его светлой коже немедленно становилось очевидным), хотел научиться общаться с клиентками-женщинами, которых все больше прибывало в автосервис. И принялся штудировать статьи, где говорилось о том, что нравится женщинам, что для них важно, с сугубо практической целью понять, как поддержать с ними беседу. Чтение помогло: он стал обращать внимание на одежду, которая до сих пор была ему совершенно безразлична; он стал разбираться в моде и стилях; и, главное, он научился делать комплименты. Какие, мол, туфли у вас обалденные и сумочка зашибенная. После чего Роман стал едва ли не самым востребованным мастером в своем автосервисе. Комплименты – двигатель торговли, ха.

Незаметно для себя Роман принялся читать и статьи по психологии, которые водились в дамских журналах, – и хоть специалистом в данном деле он отнюдь не являлся, но нередко чувствовал: бредятина! Непрофессионально написанные непрофессионалами статьи.

Так и вышло, что Роман подписался на серьезный журнал по психологии. И все больше увлекался этой наукой. Впрочем, «наукой» психологию можно назвать лишь с натяжкой: завиральных теорий в ней тьма. И не существует критерия проверки на «завиральность». Только один, но тоже не научный: чувствовать людей.

А Роман вдруг обнаружил, что он их чувствует. Так, как он чувствовал вещи. Просто раньше его ощущения были аморфны, безо всяких «отчего-почему», – теперь же, благодаря прочитанному, он стал видеть не только эмоции людей, но и понимать их тайные истоки.

Это было увлекательно.

И решил Роман поучиться на психолога. Правда, что с этой наукой он станет делать в будущем, не представлял. Кабинетным ученым он себя не видел, а практикующим психологом, как Лана…

Лана была клиенткой, подругой и его добровольным психоаналитиком. Еще она стала его первой женщиной – она сама настояла, успокоив Романа обещанием, что их близость не выльется в отношения иного рода.

Лана не обманула: все осталось между ними по-прежнему. Зачем она настояла на близости, он не знал. Она красивая, сексапильная, независимая, поклонников у нее тьма. Роман не нужен был ей ни поклонником, ни любовником. Иногда он думал, что Лана просто хотела помочь ему преодолеть жуткую застенчивость… Или, наоборот, ее это забавляло? Не слишком лестно для мужского самолюбия, сказать по правде, но она лет на десять старше и психолог, роль наставницы ей шла. Если даже и так, Роман ей благодарен. За все: за ее психологические беседы, за первый сексуальный опыт.

Роман задавал ей этот вопрос не раз – все-таки первая женщина в его жизни, огромный эмоциональный шок (прекрасный шок, что греха таить…), и он пытался дать какое-то определение этим отношениям.

Лана отшучивалась, назначая ему все новые и новые свидания. И только спустя несколько месяцев после начала этих неопределимых отношений Лана заявила, что он «излечился» и она готова ответить на его вопрос.

– Излечился от чего? – спросил он.

– От чернухи, – она ласково потрепала его по волосам и поднялась с кровати. – Пойдем на кухню, поговорим. Тебе налить вина?

– Пиво. У тебя есть?

– А как же, – засмеялась она, надевая пеньюар. – Пошли.

Она достала несколько банок, но Роман взял только одну и попросил убрать остальные. Лана понимающе кивнула: она знала – единственная из всех друзей и знакомых! – про его детство-Лето. И про детство-Зиму тоже знала…

– Чернуха? – спросил он, открыв банку.

– В детстве ты видел отца-тирана – он был тираном даже в ту пору, когда у родителей все еще шло неплохо, так? Он поднимал руку на твою мать, когда они ссорились, хоть и редко. Потом он узнал, что тебе не отец, и стал избивать мать регулярно. Чуть позже просто выгнал вас из дома. Хорошая картинка?

– Ну что ты задаешь дурацкий вопрос!

– Он не дурацкий. Это картинка, которая наложилась на твое восприятие отношений мужчины и женщины: насилие. Дальше: вы с мамой мыкались в бедности, ты пошел работать с малолетства, чтобы хоть как-то выжить, а твоя мама…

– Осторожнее, Лана.

– Я ничего плохого не собиралась сказать, Рома. Она любила твоего отца. Слишком любила, слишком много вложила в это чувство. И ты знаешь, чем ее любовь закончилась…

Он знал. Мама запила. Потом умерла от цирроза.