Легко (сборник)

– Алло. Гришка?… Привет. Как нога? Ампутация не грозит?… Плюнь на это железо. Думай о вечном… Заменил я тебя неважно. Ты же бог. Мастер. Я всего лишь подмастерье.… Нет. Не только для моральной поддержки. Для материальной тоже. Ты же знаешь, корысть – двигатель прогресса… Нет. Просто хочу передать тебе пленочку. Там запечатлена одна особа. Богиня. Немного проста и вульгарна, на первый взгляд, но богиня… Да. Нимб не виден. Надо бы его проявить…. Это мой личный проект.… Пропал, Гришка… Секретно. Сделай все, что можешь. Расставь акценты. Ну, что я тебе говорю… Я не миллионер, Гриша. Сто баксов? Ну… Спасибо. Да. Тебе привет от Гоги.

22

Максим подъехал на своем потрепанном Гольфе, который он ласково называл «рабочей лошадкой» и который более всего походил на металлический призрак.

– Ну, как? Взял «Эверест»?

– Максим. Ты пошляк и извращенец.

– Дурак. Я твой искренний болельщик. Президент твоего фан-клуба. Ты же достойнейший представитель славного мужского племени. Благородный террорист в тылу врага.

– И альпинист.

– Почему?

– Эверест…

– Не знаю насчет альпиниста, а герой – точно.

– Эверест можно взять. Трижды. Десять раз. Но он все равно останется непокоренным. Ему будет на это наплевать. Но это гора. А женщина.… Это иное.

– Почему? Если большая женщина… Васька. Ты дурно влияешь на меня. Слушай? Что первично? Настоящий самец должен быть поэтом? Или настоящий поэт должен быть самцом?

– Давай рассуждать. Хотя, самец это несколько однобокая категория. Самец – это обязательно мужчина. Поэт – это не обязательно мужчина. Но в свою очередь мужчина – это не обязательно самец. Таким образом, поэт – это не всегда самец. Категория «настоящий» требует более глубокого проникновения в тему, но к глубинному нырянию я сегодня не готов.

– Васька. Хочешь, я дам тебе колонку в журнале? Ты же просил?

– Обо всем понемногу?

– Нет. Женские истории.

– Не хочу. Заметь. Я говорю это мужчине.

23

Они вышли из машины у высоченного забора.

– Максим, ты считаешь этот способ передвижения ездой на машине?

– Купи свою машину и сравнивай.

– Свободный человек и хозяин такой машины – это не одно и то же.

– Свободный человек и пешеход – это тоже не одно и то же.

– Душа парит, а не ходит.

– Ладно. Мы на месте. Приехали. Если ты паришь, можешь считать, что мы прилетели. Нажимай на звонок.

Через некоторое время калитка в заборе открылась, и они попали внутрь.

– Макс, если этот дворец не дворец, а дача, тогда я лилипут.

– Да. Просто Тадж-Махал какой-то.

– Макс, эта Клара – законченная дура?

– Проблески сознания есть. Все-таки заарканила шефа, а он не дурак.

– Ум шефа тут ни при чем. Но ты все-таки не повторяй при ней шутку про Тадж-Махал. Тадж-Махал, кажется, что-то вроде усыпальницы. К тому же, посмертной.

24

Битый час он составлял различные натюрморты из шефа, Клары, долговязого подростка, сына шефа от первого брака, и различных предметов архитектуры, мебели и интерьера. Подросток с плотоядным чувством посматривал на новую мачеху и пытался прижаться прыщавой щекой к ее роскошному бюсту. После отбытия шефа с заскулившим чадом по неотложным делам натюрморт уже составлялся из молодой хозяйки, ее бесчисленных туалетов и прекрасных частей ее сытого тела. На четвертой пленке он сказал, что у него скрутило живот, вызвав этим заявлением жалостливое участие Клары, и заперся в туалете. Через десять минут объявил, что чувствует признаки дизентерии или легкой формы холеры и, посоветовав не пить сырую воду, двинулся к калитке.

– Ты куда? – с ужасом поймал его на выходе Максим, вытирая бисеринки пота со лба и застегивая невесть как расстегнувшуюся рубашку. – Шеф же велел дождаться.

– Он мне не шеф. К тому же, я свое дело уже сделал.

– Идиот. Она же тебя хотела.

– Она хочет в принципе. Я ей взаимностью ответить не могу. Точнее, не хочу. Так что бросайся на амбразуру. Но не грудью. Вот тебе презервативы. Хоть раз в жизни почувствуй себя заместителем босса в полной мере.

– Васька. Я не узнаю тебя.

– Может, это и не я? У тебя есть зеркало? Хотя, какое у тебя зеркало…. Да! Не забудь самое главное!

– Что?

– Женщина любит не только ушами.

25

– Да. Это я… А… Привет… Как слышишь, не поменял… Рассчитывал на твою помощь… Это я тоже понял… Остаться друзьями?… А мы разве ими были?… Сказать тебе что-нибудь плохое о самом себе? Даже не знаю… Изнутри все кажется вполне симпатичным… И в зеркале тоже… Лучше не стоит… Даже раз в месяц… Ничего. Срастется… Представь себе, что тоже звоню кому-то, кому на меня, может быть, глубоко наплевать. Я же не лишаю себя жизни. Нет… Я никому не звоню и никого не люблю. Все.

26