Легко ли быть одной?

Я задумалась над этой мыслью, и она мне понравилась: перепоручить кризис собственного одиночества другим людям и, таким образом, сделать это их проблемой. Может, мне остаться в Индии, попросить, чтобы меня удочерили и чтобы потом уже мое приемное семейство позаботилось обо мне?

– Как бы там ни было, но я подумала, может быть, вам будет интересно сегодня посмотреть на это? Для вашей книги.

Я перекатилась на спину и озадаченно положила руку на лоб.

– Ну, вообще-то… сегодня я собиралась в ашрам…

– Это можно сделать и завтра. А сегодня вы сами посмо́трите, как мы знакомимся с мужчинами. Как в одном из реалити-шоу, которые вы, американцы, так любите. Очень вуайеристично.

– Но разве это не приватное дело ваших семей?

– Да, но это не важно. Я скажу им, что вы приехали из Нью-Йорка и вам просто некуда больше пойти. Все будет нормально.

Поскольку был уже час дня, а я до сих пор еще не встала с постели, я осознала, что мои шансы попасть сегодня в ашрам весьма призрачны. Поэтому я согласилась. В конечном счете, получится классный материал для моей книги.

И тут телефон в моем номере снова зазвонил. Это была Элис. Я поделилась с ней подробностями своей поездки. Что еще остается делать, если у тебя нет мужа или бойфренда, которые могли бы попросить эту информацию? Нет, вы мне скажите! В общем, мне было немного грустно.

– Эй, Джулия, как ты там?

Голос Элис звучал подавленно, и я решила солгать:

– У меня все хорошо. Ты-то как?

В трубке раздался тяжелый вздох.

– Не знаю, как я все это переживу. Эта свадьба. Исландия… Я не выдержу.

– Но почему? – спросила я, хотя причина была понятна мне с самого начала.

– Потому что я не люблю Джима. То есть я люблю его, он мне очень нравится, но я не влюблена в него. Так-то.

Тут наступает самое время в нашем повествовании, чтобы лучшая подруга сразу же сказала: «Слушай, ну конечно же, ты не должна выходить замуж за мужчину, которого не любишь по-настоящему. Разумеется, не следует заводить такую семью. И разумеется, найдется кто-то более достойный тебя». Но, бога ради, я-то находилась в Мумбаи. А значит, не могла нести ответственность за то, что говорю или делаю.

– Элис, послушай меня. Послушай меня. Все равно выходи за него, ты меня поняла? Выходи за него.

Трубка надолго замолчала.

– Что, правда?

– Да, правда. Вся эта влюбленность – полная ерунда, иллюзия, она ничего не значит и длится недолго. Вы с Джимом подходите друг другу, нормально ладите?

– Да.

– Вы друг друга уважаете? Заботитесь друг о друге?

– Да.

– Так выходи за него. Нам всю жизнь промывали мозги, отсюда и эти великие ожидания. Выходи за него замуж, люби его, строй свою семью и живи припеваючи. А все остальное – сплошное вранье.

– Ты серьезно?

– Конечно серьезно. Сделай это, перешагни через себя. Иначе будешь жалеть.

На этом я повесила трубку и решила еще немножко поспать.

Амрита заехала за мной и повезла в дом своих родителей. Одета она была в длинную золотистую тунику поверх тонких черных шаровар. Легкий макияж, красная губная помада. Просто красавица.

– Я могла бы взять такси. Мне неудобно, что вы возите меня в такой вечер, когда вы, возможно, встретите своего будущего мужа, – пошутила я.

Амрита покачала головой.

– Если вы не знаете, куда ехать, таксисты обберут вас до нитки.

И мы снова поехали через этот чертов Мумбаи. Еще один беглый взгляд на павильон ужасов. В какой-то момент мы остановились на светофоре и я услышала громкий стук в окно. Обернувшись, я увидела совсем юную девочку, которая билась головой о стекло, чтобы привлечь мое внимание. Ей было не больше семи, и она держала на руках младенца. Освободив одну руку, девочка начала раз за разом показывать на свои губы. Я посмотрела на Амриту; мой рот сам по себе жалобно приоткрылся, в глазах стояли слезы. Амрита даже не вздрогнула. Просто поехала дальше.

После нескольких секунд молчания я попыталась сформулировать вопрос, чтобы как-то объяснить для себя происходящее.

– Эти дети ходят в школу?

Амрита неопределенно качнула головой.

– Некоторые ходят, но большинство – нет. Эти люди в основном мусульмане, и они не верят в образование. Они хотят, чтобы их дети побыстрее начали работать.

– Вы имеете в виду продавать арахис на улицах? – немного саркастическим тоном спросила я.

Я и вправду не могла ничего понять.

Амрита кивнула:

– Да, вроде того.

Остаток пути мы проделали в молчании.

Мы подъехали к многоэтажному дому, очень высокому и настолько сиявшему чистотой, что казалось, будто его построили и покрасили за день до этого. Миновав теннисный корт и открытый бассейн, мы остановились у парадного входа. В фойе нас встретил швейцар в униформе.