Легион Проклятых: Онмибус

— Или они по-прежнему верят в существование удачи? Говорят себе, что только что чудом уцелели? Думают, что с ними могло случиться то же самое, что со жрецом, но судьба уберегла? Да. Уверен, именно так они и считают. Вот что некоторые решают извлечь из моих уроков. Это в корне неверно, поэтому неразумные будут наказаны. И освобождены.

Продолжая шагать, Акрор замолчал и прислушался к грохоту болтеров, подкрепляющему его проповедь. Затем донеслись влажные и хрустящие звуки клинков, пронзающих плоть, и, наконец, глухой рёв. Это Склир выпустил струю пламени из огнемёта, целиком сжигая ближний к выходу ряд скамей и заставляя запылать следующий. Как только рёв стих, послышался трёск горящего дерева и быстро умолкающие вопли агонии. Через решётку шлема Акрор вдыхал усладительный запах сожженной плоти.

Остальная аудитория вновь начала издавать громкие крики и стоны, первые признаки того, что разумы людей начали воспринимать глубинную правду. Из собственного опыта капитан знал, что процесс окажется постепенным. Познание истины отняло у него и его братьев немало времени, целые века, в течение которых Безлюдное Братство служило Императору и цеплялось за бессмысленные иллюзии. Столетие за столетием они отправлялись на задания, каждое из которых калечило орден сильнее предыдущего. Их словно без конца карали за верность, пока, наконец, катастрофа в топях Страдания не растворила навеки остатки надежд и не открыла воинам истину погибели и отчаяния, скрытую под слоями лжи.

Да, процесс познания займет немало времени, а его как раз не хватало. Конечно, Акрору хотелось бы навсегда сохранить Мнемозину под властью Роты Страдания, но он вполне удовлетворится тем, какой след оставят их труды на жителях планеты и на душе Империума. Решив ускорить обучение, капитан поднял болтер, и, стреляя короткими очередями в толпу, начал поворачиваться вокруг своей оси, чтобы накрыть масс-реактивной смертью как можно большее пространство.

Подобные заряды предназначались для убийства врагов, облачённых в броню, поэтому воздействие разрывных болтов на смертных оказалось потрясающе разрушительным. Головы и туловища просто исчезали, хлестали фонтаны крови, и, в паузах между очередями, Акрор продолжал говорить.

— Надежда — это ложь, — повторял он. — Когда-то мы тоже верили в лучшее, поэтому знаем, что вы думаете. Цепляетесь за старое «пока живу — надеюсь»? Ну, разумеется. Мы вырвем эту ложь из вашей хватки.

Акрор переключился на непрерывный огонь и теперь убивал прихожан десятками. На полпути к поперечному нефу он закрепил болтер на магнитный замок у бедра и перешел на цепной меч. Клинок взревел, и капитан принялся за кровавую работу, расхаживая между скамей и разрубая людей на куски окровавленной плоти.

— Вот превосходство боли! — кричал он. — Вечность страданий! Будущего нет. Прошлое сгинет. Есть лишь бесконечный миг настоящего! Эту истину мы принесем всему Империуму.

Теперь Акрор и его братья по-настоящему предавались резне. С каждой новой жертвой остающиеся смертные придвигались все ближе к полному познанию правды. Возможно, некоторые уже увидели, что их ждут мучения и ничего более — если так, вскоре они испытают неопровержимые доказательства своей догадки.

Погрузив цепной меч в грудную клетку какого-то служителя Администратума, капитан вызвал по воксу Ксорена.

— Библиариум захвачен?

— Мы… да, брат-капитан.

Акрору не понравился ответ.

— Он уже полыхает?

Пауза.

— Нет, — признался Ксорен после некоторых колебаний.

— Почему?

— Кто-то из писцов успел запереть дверь в подземные хранилища. Чистый адамантий. Мы не можем пробиться на нижние уровни.

Выругавшись, Акрор пробил воющим мечом сердце смертного так, что клинок вышел из спины.

— У них должны быть ключи.

— Тут кодовый замок, — сообщил Ксорен.

— Так выпытай комбинацию у служителей.

Неужели нужно объяснять такие простые вещи? Разумеется, любые амбиции в Роте Страдания карались смертью, но в подобных ситуациях следует проявлять инициативу.

— Когда писцы закрыли дверь… — Ксорен не закончил фразу.

— Ну?

— Мы их убили.

— Что, всех?

— Они выказали неповиновение.

Казнь за такой проступок — это естественно, и писцы заслужили смерть, но Ксорен допустил непростительную ошибку.

Библиариум, вожделенный трофей, привлек Роту Страдания на Мнемозину. Акрор жаждал испепелить этот фрагмент памяти Империума, архивы, в которых межзвёздный колосс плел тенета лжи и рассказывал небылицы сам себе, называя это историей. Капитан намеревался сокрушить фальшь воспоминаний, истребить выдумки, искажающие реальность. Нить повествования Империума оказалась бы перерезанной, и, до прихода подкреплений, Мнемозину ждало бы неизменное и мучительное сейчас. Эхо столь великой потери и последовавших страданий зазвучало бы по всей Галактике.

Но без доступа к подземным хранилищам атака окажется бессмысленной. Хотя под командованием Акрора находились пятьдесят воинов — более чем достаточно, чтобы сокрушить любое сопротивление защитников Мнемозины — дела на планете им стоило закончить до того, как Империум нанесет сокрушительный ответный удар.