Легион Проклятых (ЛП)

Тот-кто-был-Скариохом взирал на Скейса кроваво-красными глазами. Речь его братьев раздражала его, он считал их слова бессмысленными.

Юрия Скейс поднял свой болт-пистолет. Проклятый Сдиратель уставился на дуло оружия.

- Прости, брат.

Демон оскалился.

Скейс выстрелил.

Керш вышел на площадь. Повсюду толпились люди. Все небольшие плазы, усыпальницы и молельни были заполнены жителями мира-кладбища. Толпа расступилась перед ним, хотя места едва хватало для всех. Повсюду лежали коврики, натянуты подобия настилов и организованы небольшие кабинки для молитв. Словно пилигримы, цертусийцы собрались в тени мемориального мавзолея Умберто Второго, тысячи людей. Несмотря на их количество, раздача воды и еды проходила в нормальном режиме, вокруг царила атмосфера благоговейного страха. Многие жители молились, другие уважительно склоняли головы перед труп-капитаном.

Пока Сдиратели и Похоронная Гвардия удерживали периметр города, скауты плети Кетураха бесшумно передвигались между башнями и барельефами города Обсеки, оставляя после себя горы трупов врагов. Обычным цертусийцам приходилось спать на голых камнях. Керш пробирался сквозь толпу, состоявшую из женщин, детей, стариков, больных и оставшихся священников Олифанта, а также – тех мужчин, которые не смогли выдержать ужасы передовой и покинули свои посты во время первых сражений. Сдиратель видел, как безумие варпа действовало на простых людей. Некоторые бросались на землю, рыдая словно младенцы, другие стонали, третьи больше никогда не произнесут ни слова. Были и те, кто с благоговением рассказывал об ужасах, которые им пришлось повидать. Многие просто укрывались под настилом и больше не выходили наружу.

- Понтифик? – обратился Керш к священнику, раздающему воду.

Тот направил его к следующей плазе, где картина разительно отличалась. Керш кивнул сестре битвы, облаченной в полный комплект брони и держащей тяжелый огнемет. Он не мог не представить, какие разрушения может вызвать пламя этого могучего оружия. Плаза была пропитана копотью. Струйки дыма поднимались над воронками от взрывов, в мрачных клетках валялись почерневшие человеческие кости. Среди всего этого кошмара родители пытались успокоить своих детей, а остальные жители старались сосредоточиться на молитвах.

Керш застал понтифика Олифанта в момент, когда тот произносил последние молитвы над обуглившимися остатками тел одержимых. Там же находились несколько рабочих с закопченными лицами, в обязанность которых входило отделение тел друг от друга, и весталки с каменными лицами, переносившие гробы со скелетами, застывшим в неестественных позах. Керш заметил, что сестры Августейшей Стражи расположились рядом с толпами местных жителей, а также на парапетах и в башнях с бойницами. Неподалеку, фигура в кобальтовой броне бесстрастно наблюдала за процедурами упокоения, держа в руках мелтаган.

- Труп-капитан, - приветствовал десантника Олифант, тень улыбки промелькнула на его лице.

- Как вы, понтифик? – поинтересовался Керш.

Переставив свою неходящую ногу, экклезиарх развернулся к Сдирателю.

- Не волнуйтесь обо мне, труп-капитан. Я жив, и то же можно сказать про все эти несчастные души, собравшиеся здесь.

Керш прикусил нижнюю губу.

- Понтифик, - начал Сдиратель, чувствуя дискомфорт от своей следующей фразы. – Я хотел бы извиниться за ваши потери...

- Труп-капитан, прошу вас...

- Нет, - настаивал Керш. – Это была моя стратегия, и она провалилась. Цертусийцы покинули свои посты и убежали обратно в город, а у моих скаутов не было приказа открывать по ним огонь.

- Вы же не знали...

- Я мог бы знать и должен был. От человека требуется определенная крепость духа, чтобы устоять перед архи-врагом, он должен быть хладнокровным воином с крепким рассудком. Есть вещи, которые человек не должен видеть. Ужасы, которые должны оставаться безвестными недоступными для человечества. Сущности, чье присутствие заставляет человека сходить с ума.

- А что насчет тех, чьи способности выходят за грани способностей смертных? Вы устойчивы к таким испытаниям?

- Нет, понтифик, к сожалению, нет, - честно ответил Керш. – Но все происходящее – это то для чего мы были рождены, и мы не дрогнем.

Олифант наблюдал, как две весталки относят к гробу черные, обгоревшие останки. Керш заметил, как одна из девушек заметно приободрилась от его скромной улыбки.

- Я приказал образовать кордон молящихся. Люди, спокойные и в больших количествах, собрались на открытых площадках вокруг мавзолея. Мы воздавали благодарности великому Умберто Второму, чей дух наблюдает за нами в наши самые страшные часы, и Богу-Императору, чьи слуги всегда готовы помочь страждущим.