Легион павших. I - III Акт

Когда глаза наконец привыкли к яркому свету, Райз различил в самом низу два кресла, повернутых спинками к окну, и круглый столик между ними, на котором стоял чайник и две чашки.

В одном из кресел сидел человек. Хотя сейчас Райз не стал бы утверждать наверняка: падающая на лицо мужчины тень не позволяла рассмотреть, была ли у того кожа и прочие признаки, присущие живым людям.

— Райз! — приветственно воскликнул тот. — Уже проснулся? Спускайся сюда, чай как раз настоялся.

В его голосе с легкой хрипотцой не звучало угрозы. Но в нем однозначно было что-то, что заставляло насторожиться. Насторожиться больше, чем прежде. То, что Райз понимал его язык, уже не удивляло.

Медленно, ступенька за ступенькой, черты сидящего в кресле обретали ясность. Мужчина, лет пятидесяти на первый взгляд. Но чем дольше Райз изучал его, тем сложнее было определить возраст. Длинные, немного вьющиеся черные волосы с проседью были забраны в хвост, открывая вытянутое, широкоскулое лицо; крутые надбровные дуги вместе с длинным носом четко делили его на три части. Одет он был неброско и в тоже время изысканно: светлая приталенная рубашка, заправленная в серые штаны с высокой посадкой, и отливающий синим шелком халат, небрежно наброшенный на плечи.

— Я не стал дожидаться твоего пробуждения в комнате. Подумал, что тебе будет привычнее и спокойнее сперва немного осмотреться самому.

С каждым словом человека Райз все отчетливее понимал, что вызвало в нем неприятие. В интонациях мужчины снисходительность, та, что на самой грани с насмешкой, смешалась с чувством собственного превосходства и тщетной попыткой скрыть все это за доброжелательностью. Раздевающий до самых костей взгляд и улыбка тонких губ, больше похожая на оскал, буквально вопили, требуя держаться от того как можно дальше.

— Что это на тебе надето? — к гремучей смеси интонаций добавилось неодобрение.

Райз замер на последней ступеньке, размышляя, стоит ли ему перечислить элементы своей одежды или же промолчать.

— Ох, Ашша, — мужчина покачал головой и демонстративно вздохнул. — Похоже, она сочла, что одеть тебя, как прислугу, очень остроумно. Вздорная девица. Ничего, я распоряжусь, чтобы тебе принесли надлежащую одежду. Садись, пожалуйста.

Он указал рукой на кресло напротив. У него были необычайно тонкие пальцы — совсем как у повстречавшихся Райзу скелетов, только покрытые кожей и с бледными пластинками длинных ногтей.

Райз сошел с лестницы и сел в кресло. Впившийся в него взгляд был откровенно хищным — таким, какой бывает у трясинного кота, уже поймавшего свою добычу, но еще не определившегося с выбором: съесть ее прямо сейчас или сперва вдоволь наиграться.

Райз посмотрел в ответ. Может, кого другого подобное знакомство и испугало бы, но его не пугали даже друиды, которым хватило бы мгновения, чтобы расправиться с ним, узнай, что он водит их за нос. А ведь тогда на кону стояло выживание его народа. Сейчас же у него не было ни дома, ни семьи, ради защиты которых стоило бы сдерживать свой нрав.

Взгляд мужчины внезапно переменился, его губы поддернула довольная ухмылка. Все его лицо в одночасье обрело выражение полнейшего удовлетворения, будто бы он наконец мог в умиротворении созерцать плоды многолетних трудов.

— У тебя много вопросов, знаю, — изящным движением аристократа он взял чайник и разлил по чашкам темный, практически черный напиток. В воздухе запахло травами. — Для начала хочу представиться: Фелис Истлен Енкарта. Ты можешь звать меня просто Фелис. Что же касается тебя…, — Фелис поставил чайник на столик и поднял на Райза взгляд. — Ты действительно умер. В твоем понимании этого явления. Я же предпочитаю разделять его на смерть физической оболочки и смерть души. И если последнее случается не так уж и часто, и еще реже без чьего-либо стороннего вмешательства, то первое — ничем не примечательная повседневность. Чай?

У Фелиса даже получилось изобразить заботливую улыбку, хотя его черты и уж тем более черные глаза змеи-убийцы никак не были предназначены для выражения подобных эмоций.

Райз посмотрел на напиток, в котором проявился едва уловимый пурпурный оттенок. Без малейшего колебания он взял чашку и сделал глоток. Горечь, смешанная с приторной сладостью, обожгла язык. Но в целом было недурно.

— Эта твоя дерзость, — Фелис усмехнулся, — занятно наконец увидеть ее со стороны.

Райз вопросительно приподнял бровь.