Легенды Ых-мифа

— Правильно говоришь, бурундук. Давай делай запасы! — а сам как лежал, так и лежит.

— Как же я один насобираю столько орехов и ягод? Ты ведь очень много ешь, — чуть не плачет бурундук.

— Сказано тебе, делай запасы! — сердится медведь. — А я выкопаю берлогу. Просторная она. Вот будет настоящее жилье! Не то что твоя нора.

И бурундук понуро поплелся заготовлять орехи. Но тут в небе появилась снежная туча. И бурундук стремительно поскакал по кустам — надо успеть заготовить орехи, а то снег спрячет их.

Бурундук сделал запасы.

А медведь залег в берлогу, подложил под голову лапу и заснул. Спал месяц, спал два — проснулся. Говорит бурундуку:

— Подай-ка мне орехи.

Наевшись досыта, медведь опять завалился спать. А запасов осталось немного. И бурундук стал экономить. Недоедает, чтобы дотянуть до весны. Съест один орешек, подойдет к выходу берлоги, вылижет иней, и ему покажется, что он сыт. Бурундук и не заметил, как он сильно отощал.

Кое-как дотянул бурундук до весны. Когда снег начал таять, медведь проснулся. Он потянулся, довольный, и сказал бурундуку:

— А здорово, братец, мы с тобой перезимовали! Потом похвалил бурундука:

— Молодец! — и провел лапой по его спине. Так и остались на желтой спине бурундука пять черных полос — следы медвежьей дружбы.

Когда снег сошел с земли, бурундук ушел от медведя. Медведь и не жалел: вокруг много сладких кореньев и муравьев.

Но в конце лета медведь вспомнил бурундука: пора готовить запасы. Он стал звать бурундука. Но тот не откликался.

— Изменник! — на всю тайгу заревел возмущенный медведь.

С той поры медведь всячески преследует бурундука. Он никогда не упустит случая разрыть бурундучью нору и разорить. Все мстит.

Как ни странно, бурундук жив и по сей день. Я его видел сегодня утром, когда шел опушкой леса. Он сидел на верхней ветке ольхи и, совсем по-беличьи закинув пушистый хвост на спину, призывно кричал:

— Тут… тут… тут.

Наверно, он думал, что кто-нибудь ищет дружбы с ним.

«Мудрая» нерпа

Жила в заливе нерпа. Жила и горя не знала. Днем она выходила на песчаный берег и сладко дремала под теплыми лучами летнего солнца. Выспавшись, она влезала в воду, долго резвилась в свое удовольствие. Потом ловила самых вкусных рыб — благо в заливе много всякой рыбы. Раздобрела нерпа от сытой жизни и стала поучать других зверей уму-разуму. Говорила вороне:

— Эх, ворона-ворона, голодные глаза. Живешь ты много лет, а ни разу не вкусила живой трепещущей рыбы. Все пользуешься падалью, несчастная. Мне жаль тебя. Надо было тебе родиться нерпой. Говорила зайцу:

— Эх, заяц-заяц, неспокойные ноги. Так много бегаешь по тайге за корьем. И все равно ты тощий, как сук ольхи. Мне жаль тебя. Надо было тебе родиться нерпой. Так и жила нерпа и поучала зверей и птиц.

Как-то поселилась в прибрежных кустах лиса.

Нерпа несколько раз видела лису, пыталась заговорить с ней, но та все уходила от разговора. И нерпа невзлюбила за это лису.

Все лето лиса кормилась мышами, ягодой, разоряла птичьи гнезда. Осенью она ловила мышей, подстерегала молодых, еще глупых птиц, грызла орехи. Зиму она пережила трудно. Кое-как дотянула до весны.

И вот голодной весной лиса вспомнила о нерпе. Вышла на берег залива и увидела: нерпа плавает в разводье. Облизнулась лиса. Но разве справиться ей с нерпой: та большая и сильная! И плавает нерпа в ледяной воде, где лиса не может продержаться и один миг. Но тут увидела лиса нерпенка. Жирного, беленького, еще совсем беспомощного. Нерпенок лежал на льдине невдалеке от берега.

Лиса выскочила на припай, заплясала, будто обрадовалась встрече с нерпой.

— Ты чего это пляшешь? — спросила нерпа.

— Как же мне не радоваться! Ведь я давно ищу встречи с тобой, мудрая нерпа! — А сама так и приплясывает, так и приплясывает. От голодного нетерпения конечно.

— Зачем я тебе? — спрашивает нерпа.

— Я очень прошу тебя, мудрая нерпа, научи меня счет вести.

— А зачем тебе еще счет вести? — удивляется нерпа. И, польщенная вниманием лисы, подумала: «Вот какая я мудрая — сама лиса пришла ко мне учиться».

— А затем, чтобы знать, сколько у меня друзей. Ты мой друг. И других нерп я хочу взять в свои друзья.

— Ну ладно, научу, — сказала нерпа. — Давай повторяй за мной.

Лиса пригнулась над кромкой припая, приготовилась.

— Раз, — сказала нерпа.

— Раз, — повторила лиса и коснулась лапой головы нерпы.

— Два, — сказала нерпа.

— Два, — повторила лиса, пронесла лапу от головы нерпы и коснулась воды. — Ой-ой-ой! — закричала лиса, затрясла лапой.

— Ты чего кричишь? — спросила нерпа.

— Лапу обмочила, — жалуется лиса.

— Встряхни ее, подержи на ветру, — посоветовала нерпа. — Тоже мне, воды боится. Надо было тебе родиться нерпой.

Долго ждала нерпа, когда просохнет шерсть на лапе лисицы. Дождалась и говорит:

— Давай по новой. Значит, раз… Лиса повторяет:

— Раз…

— Два…

Лиса повторяет:

— Два… — коснулась опять воды.

— Ой-ой-ой! — закричала она, затрясла лапой.

— Экая ты неловкая. Зачем же мочить лапу? — недовольно ворчит нерпа.

— Как же я могу не коснуться воды, когда никого там нет. Ведь ты — «раз», а на «два» никого нет. Получается не «два», а пустое место.