– Какое это такое? – подключился я к общему разговору и продолжил: Если спаивание Дед Морозов – так это у нас каждый год, с 25 декабря по 13 января, регулярно! Как зовут – то тебя?
– Хотите – Дед Мороз, хотите – Мороз Иванович!
– Иванович?
– А как же! Я – русский волшебный дух Зимы, рождества и Нового года! – здорово вошедший в образ Дед, и никак не хотевший из него выбираться. Не отошел от выпитого, бедолага! – дружно решили мы и продолжили “реанимационные” действия.
– А как же получилось, великий дух, что ты, вот так вот, “отдыхаешь” в сугробе, один-одинешенек?
– Да, вот, случилось так, – начал свой рассказ Дед Мороз, – что мы пролетали на санях в вашем районе, а тут вдруг не то – Санта-Клаус, не то – финский Йелопукки (во имечко-то, чухна придумала, сразу и не выговоришь!), на санях с оленьей тягой, но без опознавательных знаках тоже спешит в свою Лапландию. Ну, вот, он нам поперек курса решил проскочить, а мой водитель Снеговик замечтался, и вот…
– Долетался, “Белый Орел”? – вставил я.
Но он упрямо продолжал, как по писаному: – Тому-то – хоть бы хны, габаритные огни справа только посыпались, он и удрал, пока инспекторы не подскочили, а у нас – правый полоз обломался! А “запаски” молодой Снеговик не взял. Молодой еще, беспечный. в ноябре-то только и слепили… Ну я, ужо, холки им намну, и – ему, и – завгару, что транспортное средство в такой ответственный рейс плохо подготовил!
– Постой-постой! – оживился Мишечкин, – вот ведь этот самый Санта и прочие европейские ребята действительно летают по небу на оленях, а наш-то Дед на санях ездил по снегу на тройке белых коней в серебряных санках! У кого хочешь спроси! Вон, даже на ДОФе сейчас именно такой плакат висит!
– Так-то оно так, да дороги у вас уж больно техникой разбиты, в городах – песок и соль – скольжения совсем нет, а в “камазовскую” колею на проселке на санях не влезешь! Тут полетишь, если опоздать не захочешь! Вот и влетели… Так что мы тут у вас и встали, они там вон, в леске, возятся, а я сюда – чтобы время даром не терять! А то задача генеральная у нас какая – чтобы радости в Новый год в каждом доме прибыло, чтобы смех детский звенел! И чтобы никого, кто верит в Новогоднюю сказку, не обойти!
Мы поняли. что Дед Мороз шутит, и засмеялись А Нетопырев и говорит:
– Ты, дед, заранее эту-то историю заготовил, что ли ?
– Что вы за люди, – возмутился Мороз в свою очередь, – ну никто ничему не верит!
– Извини, дорогой, но в наше время даже в старшей группе детского сада, верить в Деда Мороза со Снегурочкой уже считается неприличным, так сказать, признаком инфантильности и полным моветоном! – добавил Мишечкин, и продолжил:
– А мы из детсада, как ты мог заметить, уже подвыросли!
С учетом моего былого опыта я все же серьезно уточняю:
– А чего же запаски не взял?
– Да место, понимаешь ли, для подарков приберег!
– Ну, ясно, плохому танцору тоже всегда что-то на поворотах мешает!
Мы подняли Деда на ноги, но он чувствовал себя еще плоховато, и мы решили идти ко мне – до моего подъезда оставалось всего-то шагов двадцать-тридцать. Вокруг шли люди в своих предпраздничных хлопотах, и на нас особого внимания не обращали, только поздравляли “с наступающим”. Дед Мороз еще не до конца осознал, на каком он свете, и бросить его на радость комендатуре – это просто не по-флотски. Дед пошел почти ровно, а по пути довольно внятно рассказал вот что:
После высадки на пустующем по случаю предпраздничного вечера поселковом катке, он встряхнул свой тяжелый мешок с новогодними подарками, и, опираясь на посох, двинулся в сторону домов, которые маняще светили своими окнами сквозь падающий снег. И только вышел наш Дед Мороз на свет, тут к нему на полном форсажном ходу подлетает нарядная женщина, и, улыбаясь говорит: “Вы от подводников? Не пятый ли дом ищете? А то мы заждались! Муж звонил, говорил, что задержится по “Ветру”, но Дед Морозов мол, на “апельсине” уже в поселок отправили!”. Ответы ее не очень интересовали, согласие или несогласие – тоже. (По всей видимости, часть обязанностей мужа по командованию подводным крейсером или даже целым соединением таких крейсеров, она тоже добровольно и привычно брала на себя, – ввернул Егоркин). “Какой у вас шикарный костюм! Где вы брали, а то в прошлом году в детсадике договаривались, так там – одна видимость! А тут – шелк, и парча, а узор-то какой, вышитый золотой нитью, не нарисованный! А борода тоже дорогая – точно, из натурального волоса!” – со знанием дела заключила она.