Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

Кристалл засветился, и вскоре Дженетиве услышал норвинскую речь, общий язык у воинов севера всегда отличался характерным грубым акцентом.

– Верландия осмелилась обратиться ко мне, великому конунгу Хильдебергу. Ты, король центра, не осмелился ни разу прибыть ко мне лично после того, как я подписал ваши бумажки!

– Что поделать, мы тут все такие, трусоватые крысы, великий конунг. Скажи, торговля с нашим конгломератом приносит тебе прибыль? – Дженетиве улыбнулся.

– Прибыль никчёмна, нам не нужны подачки. Вы, трусы, таким способом отгородились от того, что мы будем грабить ваши земли!

– Хильдеберг, наши земли и так горят без вашего участия – Дженетиве насупился.

– Война снова пришла в ваши края? – поинтересовался конунг.

– Да, и я, король Верландии, взываю тебя и твой народ прийти ко мне на помощь.

– В бумагах этого не было, так какое право ты имеешь просить меня об этом? – Хильдеберг заинтересовался.

– Мою страну, словно стервятники, разрывают на части Дершааб и Дерландия! Они, как псы, грызут её, не оставляя людям ничего. Я, Дженетиве III, готов подписать и выполнить все твои требования, лишь бы ты, великий конунг, помог мне и моему народу не остаться без земли и крова.

Хильдеберг замолчал, он внимательно посмотрел в свой кристалл, после чего произнёс:

– Нет, причина отказа заключается лишь в том, что я думаю наперёд и отправил свои дома прищучить Сайраншеал!

– Нападаешь на ушастых? – поинтересовался Дженетиве.

– Если я не нападу на них, то они нападут на вас. Девка, которая несколько лет назад укрывалась в моих землях от инквизиторов, сообщила, что эльфы готовятся к великой войне, моему ярлу Рыжему Змею.

Дженетиве опешил. Он понял, что с конунгом связалась Илина, значит они ещё живы и, видимо, у них большие проблемы.

– Твой отказ разумен – смиренно сказал король, погружаясь в свои мысли.

– Разумен, но если потребуется, мы можем снабдить вас хлебом и водой. Я даже разрешу тебе укрыться от войны на моей земле. На этом всё, Дженетиве, прощай.

Кристалл погас, оставив мужчину снова сидеть в полумраке кабинета, пропахшего спиртом.

***

Илина медленно перебирала ногами по камням, неуверенно ступая вперёд. Она шла словно в прострации, её не волновало то, что происходит вокруг, то что происходит с ней. Она упорно шла в сторону Храма Ночи, не понимая зачем. Мысли отсутствовали в её голове, глаза были красные от пролитых слёз и стеклянные, словно у мертвеца. Тяжёлое хрипящее дыхание наполняло округу, а тело ломило при каждом движение, только колдунья этого совсем не замечала.

Иступлённый и обезумевший вид девушки мог напугать любого, кто увидел бы её в этот момент. Волосы Илины были тусклыми, сбитыми в колтуны из-за засохшей на них крови. Перемазанная грязью, кровью и слезами, колдунья медленно шла, храм и Брайтон – это всё, что нужно было ей. Девушку больше не пугали ни боль, ни испытания. Она полностью потеряла себя, и теперь даже сама смерть не могла заставить трепыхаться сердце от страха.

Покойный Скелдриг был оставлен позади, грязный похотливый пёс, который заставил девушку сомневаться. Она не знала, идёт выручать дорогого супруга, или же хочет коротать время с инквизитором. Эта путаница со временем стала разрывать и без того болевшую голову колдуньи. Солнце опускалось, и на дороге она увидела силуэт.

Девушка моментально пришла в себя, осознав, что в этих краях тропу знает только Син-Лисат! Она ускорила шаг, точнее попыталась это сделать, ноги с трудом передвигались, постоянно сковывая шаг невыносимой болью, которая тут же вернулась к Илине.

– Син! – неведомо на что надеясь, позвала она тихим охрипшим голосом, сорванным после долгой истерики возле трупа Скелдрига.

Чжи-торон поднял взгляд, оторвав его от каменистой веретеницы пути и прибавил шагу. Девушка, пришедшая в себя, попыталась бежать навстречу единственному, кого знала здесь. Она неуверенно, словно ребёнок, который учится ходить, переставляла ноги, сокращая расстояние.

– Син! Помоги мне, прошу! – плачущим голосом выдавила из себя девушка.

Чжи-торон внимательно смотрел на неё, он разглядывал все её раны и кровь, которой она была перемазана с ног до головы. Мужчина приблизился к ней, Илина бросилась обнять Сина то ли от безысходности, то ли от того, что ноги отказывались держать её.

– Что случилось? – с непониманием спросил он.

Вместо ответа он услышал только горестный плач, всхлипывание и кашель. Мужчина отодвинул от себя Илину, сделал несколько шагов назад, после чего сказал:

– Agvadrium settera!

Колдунья тут же взмыла в воздух. Невидимые путы оплели её запястья и голени, ухватили под грудь, зажали рот, плотно сомкнув губы и сдавили шею, полностью взяв под контроль дыхание девушки. Глаза Илины увеличились от страха и непонимания. Давно забытая чёткость и ясность вновь нахлынула на неё, очистив мысли, сведя их в звенящие полосы, которые, словно иглы, пронзили сознание девушки.