Легенды и мифы о животных

Пеликан – символ и эмблема самопожертвования. Образ пеликана вошел в число классических понятий ряда европейских народов через христианскую литературу где рассказывалось о пеликане (птице Онокро-тале) водящимся в долине Нила, которая спасает своих птенцов, укушенных ядовитой змеей, тем, что дает им пить свою кровь, исторгнутую из своей утробы. Поводом к этой легенде послужил, по-видимому, тот факт, что пеликаны кормят своих птенцов частично переваренной, а частично просто сохраняемой в зобу рыбой. Образ пеликана как символа любви родителей к детям, а затем и эмблема самопожертвования со времен средневековья входил во многие родовые и личные гербы, а также в некоторые государственные гербы небольших феодальных государств (где означал попечение высшей государственной власти о подданных).

По легенде, обеспокоенный бесплодными поисками пищи, страдающий от голода, тяжело опустился пеликан на гнездо, где его нетерпеливо ждали пятеро птенцов. Голоса голодных детей терзали материнское сердце. Усталая птица тяжело поднялась в небо и снова устремилась на поиски. Облетела окрестности и вернулась с пустым клювом. Малыши шумно встретили свою мать, щипали, били ее в грудь. Бедная птица, одержимая одной страстью, – накормить своих детей, не чувствовала боли. Сильным движением клюва разорвала она свою грудь. Теплые струйки материнской крови потекли прямо в клювы голодных птенцов. Их жизнь была спасена.

По австралийской легенде одно время у даенов не было рыболовных сетей и каменных рыболовных принадлежностей. Лишь позднее Байаме сделал их. До сих пор в Бреваррине можно увидеть лучшие из этих приспособлений. В прежние времена для ловли рыбы даены возводили поперек реки стенку из сплетенных кустарников и трав. Затем они гнали рыбу к этому месту и хватали ее руками у стенки. Иногда они перегораживали такой стенкой небольшой приток реки во время разлива, и, когда вода спадала, у стенки скапливалось много рыбы.

Великий виринун Гулаи-яли – пеликан первым применил сеть. Долгое время никто не знал, где он ее достал и где хранил. Когда он собирался ловить рыбу, то обычно приказывал детям принести палки для сети.

– А где же сеть? – спрашивали дети.

– Она будет здесь, когда вы вернетесь. Делайте то, что вам говорят, несите палки.

Боясь его расспрашивать, дети шли за палками. Гулаи-яли говорил, что они должны быть из кустов юра, растущего по берегам реки. Эти кусты были усеяны крупными колокольчиками кремового цвета с коричневыми пятнами, красивыми, но с отвратительным запахом. Кусты юра почитались священным деревом там, где не рос зил.

Когда дети приносили ветви юра, на земле перед их отцом уже лежала большая сеть, трех с половиной – четырех метров в длину и полутора-двух метров в ширину. Около нее дымился небольшой костер из сучьев розового дерева буза, в который Гулаи-яли бросал немного листьев юра. Когда дым становился густым, он окуривал в нем сеть.

После этого, захватив сеть, все шли к реке. Два человека с сетью, концы которой прикреплялись к палкам из юра, шли вниз по течению к мелкому месту. Здесь они останавливались и протягивали сеть поперек реки. Остальные шли выше по течению и плескались в воде, пугая рыбу. Рыба шла вниз и попадала в сеть.

Наловив достаточно рыбы, все выходили из воды, разводили огонь и жарили рыбу.

Каждый раз во время ловли племя ломало голову над вопросом, как и где Гулаи-яли доставал эту сеть и где он ее хранит. Ведь по окончании лова он уносил ее, и никто не видел сети до нового лова. Жена и дети Гулаи-яли говорили, что он никогда не приносил ее в хижину.

Однажды дети решили подсмотреть, где их отец хранит сеть. Когда он послал их за палками, часть детей спряталась. Они увидели, как их отец, полагая, что они ушли, начал крутить шеей и извиваться, как от сильной боли. Дети подумали, что он заболел, и уже собирались выйти из своего укрытия, как вдруг он сильно изогнулся, и его шея стала казаться неимоверно длинной. Дети так напугались, что не могли двинуться. Они стояли, прижавшись друг к другу, и не могли произнести ни слова. Их глаза были прикованы к отцу, который сделал еще одно конвульсивное движение и, к их удивлению, вытащил изо рта рыболовную сеть.