Легендарный оборотень

Анку писала, как любит свою сестру и по этой причине хочет ее уберечь. Она предупредила, что Рин умрет и этого не изменить, а Главе гильдии Ангелов придется вести за собой выживших. И все произошло так, как и сообщала Анку. Элони иногда становится жутко от того, что ее сестра все знала еще до смерти, три месяца назад.

Ринкорду Бефору суждено было умереть.

— Ну что ж, пора освободить место, — Элони поднимается с удобного стула, берет кучу пакетов и относит поднос с грязной посудой. Помахав на прощанье рукой Оливьеру с Кальмией, она выходит из душного кафетерия, битком набитого болтающими и потеющими учениками, и дышит теплым воздухом коридорного отопления.

Пора возвращаться к Аарин.

Их поселили вместе, но даже если бы этого не сделали, то Элони наверняка бы ее часто посещала. Оставлять Аарин одну сейчас нельзя. Элони прекрасно понимает это опустошение, когда близкий тебе человек уходит из жизни — кажется, что одиночество навсегда заживет с тобой. В такие моменты очень важна поддержка и Элони готова помочь Аарин.

Подходя к длинной лестнице, Элони каменеет от страха и уже пятится от одного вида этих ступеней, притворяясь, что пропускает пару учеников вперед. Ей намного тяжелее спускаться, чем подниматься. С каждым спуском боль пробегается по всему телу и снова распределяется. Элони называет такое состояние <<Единая боль>>, когда все ощущения собираются в одном месте и разбиваются из-за толчка, расходясь всевозможными путями. Чувствительность не большая, но продолжительность этого состояния неприятно изводит. Инстинкт самосохранения заставляет бояться этого.

Элони нервно поджимает губы. Надо позвать на помощь. Но кого? Возникнет недопонимание, если она попросит кого-то из учеников ей помочь. Не все такие понимающие, могут пойти слухи, и авторитет Главы гильдии Ангелов пошатнется…

— Вы побледнели. Может вызвать медсестру?

Она оглядывается на девушку с тускло-бордовыми глазами и военной женской униформой в красно-черный цвет, с золотыми… Ай, да не важно! Этот местный блюститель — то, что нужно! Элони с надеждой вцепляется ей в предплечье и умоляет:

— Нет, медсестра не подойдет. Мне нужна ваша помощь!

Свободной рукой блюститель поправляет свою фуражку и делает серьезное личико.

— Чем могу помочь?

— Спустите меня по лестнице.

— Пфф…

Элони изумленно глядит на то, как блюститель еле сдерживается, чтобы не прыснуть. Серьезности как и не бывало. Прикрыв рот пальцами ладошки, девушка насмешливо бурчит:

— Как маленькую что ль?

— Да, — смиренно кивает светлой головой Элони. Ей очень стыдно, но раз уж это правда, то деваться некуда. Блюститель, продолжая хихикать и прикрывать рот для приличия, ведет бедную Элони по лестнице вниз.

— Хи-хи… Кто бы знал, что Глава гильдии Ангелов такая беспомощная?

— Ты меня знаешь?

— А кто тебя не знает? — весело усмехается блюститель, на манер всех лисов. Элони не может держаться за перилы, так как одна из рук занята пакетами. Спускаться оказывается еще сложнее, чем это ранее представлялось.

— Как же ты тут уживаешься, если не можешь даже спуститься?

— Ну, остальные лестницы не такие длинные, — неловко оправдывается Элони, крепко держась за предплечье девушки и чувствуя спокойствие вместо боли. Уже не хочется никого отпускать, но они уже почти спустились. И в два мгновения лестница заканчивается. Блюститель оборачивается, но дождаться освобождения руки все никак не может.

— Может тебя до комнаты проводить? — ухмыляется она. Элони в смятении, но отпускать ее пока не хочет:

— Как тебя зовут?

— Вельзевул. А тебя ведь Элони?

— Угу, спасибо за помощь, — Элони благополучно отпускает блюстительницу.

— Обращайся, — наклонив голову и придерживая фуражку, Вельзевул подмигивает ей и идет патрулировать дальше. Глава гильдии Ангелов смотрит ей вслед и негромко говорит сама с собой:

— Наверно, хочет еще раз посмеяться надо мной.

Немного неприятно, но ничего такого плохого не произошло. Элони обходит стоящих на пути учеников и проходит в левый коридор, в сторону общежития. Освещение все такое же яркое и ослепляющее. Температура приемлемая, не то, что в кафетерии. Стараясь не думать о болевых ощущениях, Элони прогулочным шагом идет к своей комнате и не может не думать о Аарин. Пакеты немного шуршат, напоминая о себе. Главное, чтобы парфе не растаяло, а яблочный пирог не остыл. Да и как бы чай не разлить…

Элони открывает дверь, заглядывает в темную комнату. Только здесь может быть так темно. Включена одна лампа на столе, видно, что Аарин сидит на кровати словно кукла, свесив ноги. А в руках ножницы — ножницы у горла.

Роняя пакеты, она с ужасом кидается на Аарин и кричит:

— Аарин, не надо!

Повалив ее на кровать, Элони слышит режущий звук ножниц и судорожно осматривает Аарин. Рыжие волосы раскиданы по всей постели, кожа на шее бела и чиста, глаза стеклянные от слез. Тонкая рука, с зажатыми в пальцах ножницами, покоится на ее лбу и закрывает растрепанную челку. Даже в виде куклы она прекрасна. Однако такая красота может быть только после душевных страданий.