Легендарный оборотень

— Городок под номером пять полностью посвящен одежде и одевает не только все Академии, но и остальные города. Шестой просто переполнен людьми и услугами, которые может предложить, — продолжает свою лекцию Тавриан, переходя к протяжному книжному шкафу. Она проходит вдоль той полки, что находится на ее уровне. Книги, миска с печеньями и конфетами, облепленный шерстью, растрепанный плюшевый мишка, еще одни книжки. В конце директор останавливается у рамочки, где на фотографии изображен весь учительский состав одиннадцать лет назад. Накатывает теплая волна ностальгии. В их честных глазах искрится надежда и упорство, которое они вложат в будущих учеников, после выпустят в построенные города, наполненных жителями, верящих в бред ученых. Никого с тех времен не осталось. И лишь Тавриан засела на своем посту неподвижно, обучая Сильнейших уже восьмой год. Во времена Дис Корда она отдыхала от своих обязанностей целых два года.

— Седьмой город отвечает за организованное управление, его часто называют сердцем "треугольника", да и находится он в том же месте. Там решаются вопросы чисто на юридическом уровне, — она берется за статуэтку в форме совы (одна из Сильнейших обожала эту птицу) и с интересом осматривает. — А вот восьмой… — она теряет дар речи, когда видит спящего Рин-Рина, положившего голову на страницы двух книг. Так быстро и от лекции??? Тавриан, задетая за живое, слоновьим шагом доходит до него и громко ставит статуэтку на стол. Он весь вздрагивает, закрывая чувствительные к звукам уши и укрываясь руками.

— Я что, для себя это все говорю? — она начинает дубасить подставкой позолоченной совы по столу. — Да я уже заколебалась одно и тоже из года в год рассказывать! Имей уважение!

— Уважение к дьяволице воплоти?! — истерично орет Ринкорд, мучаясь от грохота и не открываясь.

— Для тебя Сестрица Тавриан! — лыбится она как сатана, пока никто не видит. Замахивается и замирает во второй раз за этот день, спокойно оставляя статуэтку совушки в покое. Слышится скрип, а Тавриан забывает про все на свете и становится вновь милым ребенком. В дверном проеме стоит поникший Дайти. Даже при немытых волосах, закрывающих лицо, можно догадаться, что это он перед ними стоит. Дайти единственный ходит в мешковатом свитере и никогда не стрижется(Мелькиаль не в счет). Обычно его узкие штаны впиваются в ноги, но сейчас они болтаются на костяшках. Бедняжка, такой худой и измученный…

Ринкорд выглядывает из укрывающих его рук.

— Принес?

Дайти молча кладет письмо на стол. Приносит с собой дикий запах трав и кустарников. Потом незаметно исчезает в дверях. Сильнейший от нетерпения рвет конверт и нечаянно разрывает и саму бумажку с сообщением. Он вздыхает и читает, соединив две части в воздухе. Тавриан подглядывает, что там написано. Ненапечатано. Почерк женский. И отправитель — Фаниэль. Все поняв, Тавриан ахает и закатывает истерику:

— Ты отправил его на встречу к Сильнейшей лисов!? А как же я? Почему об этом я узнаю в самый последний момент?! Посыльный должен представлять лицо оборотней. А тут ни о каком хорошем авторитете и речи быть не может! Дайти весь в горе после эпидемии!

— Поэтому я отправил его развеяться и заодно исполнить мое задание, — Ринкорд дочитывает и откладывает части письма, — да и Дайти один из тех, кому я с точностью могу доверять. Он честен. Отлично слушается приказов. И он все так же верен своему умершему хозяину.

— Ты так говоришь, будто тебе передали его поводок и попросили присмотреть за ним.

Сильнейший многозначительно замолкает, о чем-то задумавшись. Директор Тавриан вспоминает Дайти, который собственноручно похоронил своего же хозяина. От такой душераздирающей сцены она долго не могла наплакаться.

В дверь бесцеремонно врывается голубовласая Пура и сообщает, то ли весело, то ли пугливо:

— К нам приближается рой учеников из Академии кроликов-оборотней!!! Их там более сотни! Нет, двух сотен!

— Отлично! — встает Ринкорд со своего места, довольно, но загадочно говоря. — Они вовремя.

Директор Тавриан искренне удивляется своему Сильнейшему. И когда же тот все успевает?

Глава двадцать пятая

Солнце стоит высоко над небом и ослепляет все пространство. Во дворе и через окна, оно дотягивается до всех учеников, спешащих на стадион. Но туда идут не только ученики Академий. Блиссаргон и Астарта с мрачными лицами отправляют на стадион и местных врачей, и учителей-наставников, и сами собираются прийти. Таков приказ Сильнейшего.

Ринкорд находится в зале ожидания, где никого нет, и ждет, пока стадион наполнится полностью. Он волнуется, но показать этого не может. Потому что уже не умеет. Забыл, после месяца боли и страданий, каково это, когда впервые делаешь что-то сам по своей идее и инициативе, когда делаешь действительно важные вещи. Забыл, что значит нервничать и дрожать, сомневаться и корчить лицо. Слезы давно высохли, а понятие реакции потеряно. И сейчас самое время отбросить все свои сожаления. Ему надо просто выйти и показать, что звание Сильнейшего ему дано не просто так. Настаёт время для действий.