Легендарные разведчики

После того как американцы испытали свою атомную бомбу и отбомбили Хиросиму и Нагасаки, Сталин принял решение перевести все наши атомные работы на гораздо более высокий уровень. При Государственном Комитете Обороны создали специальное управление № 1 под председательством Берии. А при нем — Технический совет, которым руководил министр боеприпасов Ванников. В НКВД организовали отдел «С» — по фамилии любимца Берии Судоплатова. Он вел партизанские дела, но война закончилась, и генерала надо было куда-то пристроить. В задачу отдела «С» входила обработка всей информации, которую добывала разведка по атомной проблематике, включая и данные от военных из ГРУ. Раньше все эти секреты были известны одному Курчатову. Но даже он только делал себе заметочки, а самих текстов не имел. Теперь же информация пропускалась как бы по второму кругу: переводили, анализировали, доводили до сведения курчатовских помощников. В принципе решение абсолютно верное.

Второе задание отделу «С» сформулировали так: искать в Европе ученых — физиков, радиолокаторщиков… которые бы пошли на контакт с нами. Либо приглашать их в Советский Союз, либо договариваться о сотрудничестве там, на месте. И вот это уже — из области мифологии. Европа была опустошена американскими и английскими спецгруппами, которые раньше нас принялись за дело: заманить лучшие европейские умы к себе, использовать в собственных целях обнищавших светил. А не удастся — так за какие угодно деньги буквально перекупать любую атомную информацию. Из советской зоны оккупации Германии все находившиеся в ней ученые моментально перебрались на Запад. Ушли даже с нами до того сотрудничавшие. Но Судоплатову надо было как-то оправдывать существование свое и отдела «С». Требовались акции, почины, громкие имена. Так родилась безумная идея с Нильсом Бором. С высочайшего дозволения и, видимо, по подсказке лично Берии решили отправить к нему целую делегацию работников отдела «С». Узнали, что Бор вернулся в Данию, и поехали.

К собственному удивлению, возглавил группу только-только в отдел призванный доктор наук, физик Терлецкий. Он работал с развединформацией как ученый: сортировал, комплектовал, обобщал.

Но вопросы Нильсу Бору придумал даже не он. Сформулировали их настолько элементарно, были они так просты, что я никак не могу понять, зачем вообще всё это затевалось. Преподнести себя повыгоднее Сталину?

Бор, человек деликатный, интеллигентный, к СССР, как вы отметили, хорошо относившийся, не мог отказать во встрече. Беседы в Копенгагене состоялись. О том, что такое вот рандеву может подставить Бора, Судоплатов, конечно, не думал. А Терлецкий стеснялся, нервничал. Он-то понимал, с какой величиной имел дело. Однако этика этикой, а отказаться выполнить личное задание Берии не осмелился. Вопросы задал через приставленного к нему судоплатовского переводчика. Английским Терлецкий владел неважно.

Насколько же перекрывался нашей развединформацией этот список вопросов Судоплатова, и говорить нечего. Бор ничего ценного не сказал. Отвечал общими фразами. И, на всякий случай подстраховавшись, Бор сообщил о визите советской делегации датчанам. Те — американцам.

— Ничего себе. Это из серии «а мы так не договаривались».

— Но Бору было, что терять. Короче, результат миссии — нулевой. Зато из отдела «С» к Сталину пошло сообщение об умело выполненной операции. Понятно, что ответы Нильса Бора передали Курчатову. И он, досконально в проблеме разбиравшийся, дал всей этой показушной шумихе очень скромненькую оценку. Поездка оказалась бесполезной.

Никакой помощи от Бора, Оппенгеймера и других столь же великих ни Курчатов, ни разведка никогда не получала.

— Владимир Борисович, как у вас сложилась жизнь после войны и командировки в Англию?

— Нормально. В 1948–1950 годах работал в США.

— Почему так недолго?

— Жена заболела. Пришлось ехать в Союз на операцию. С 1956 года был резидентом в США.

— То есть возглавляли всю советскую разведсеть в Штатах?

— Легальную. Шесть лет.

— Почему все-таки вы не генерал?

— В мое время нам звание генерала не присваивали.

— И занимались в Штатах теми же атомными делами?

— И не только. А атомными вопросами мы и сейчас занимаемся.

— Вторая мировая закончилась. Увлечение коммунистическими идеями прошло. Бескорыстные и идейные агенты теперь, наверное, перевелись?

— К сожалению, да. Теперь агентов приходится нанимать и оплачивать. Вера угасла, появился страх перед нами и своей контрразведкой.

— Но и мы сами немало сделали, чтобы от себя отвадить.

— Мы много для этого сделали. Сегодня поиски помощников затруднены. Жизнь внесла поправки в методы, и существенные.

— Но вернемся к вашей первой командировке в Штаты. Вы должны были застать там полковника Абеля?