Легендарное судно

Ожидавшихся ранее попыток убийства приближенных к Сэму людей не было. Тщательная охрана и ночные вахты продолжались. "Но судя по всему, - думал Клеменс, - Джон решил отложить на некоторое время осуществление своих замыслов. Он, вероятно, понял, что для достижения задуманного лучше всего подождать до тех пор, пока судно не будет почти построено".

Однажды Джо Миллер сказал:

- Шэм, не кажетшя ли тебе, что, вожможно, ты ошибаешьшя отношительно короля Джона? Может быть, он намерен шмиритьшя ш тем, что будет вторым человеком на твоем Пароходе?

- Джо, саблезубый тигр поделился бы с тобой своей добычей?

- Что?

- Джон развращен до самой сердцевины. Все короли средневековой Англии, если говорить об их морали, не были особенно щепетильны. Единственным их отличием от Джека-потрошителя было то, что они орудовали открыто, с санкции церкви и государства. Но Джон был настолько безнравственным монархом, что возникла даже традиция не давать английским королям имени Джон. И даже церковь, которая весьма снисходительно относилась к порокам высших слоев, не смогла вынести Джона. Папа Римский наложил отлучение на весь народ и заставил Джона корчиться и ползать у своих ног, как нашкодившего побитого плеткой щенка. Но я предполагаю, что даже тогда, когда он целовал ноги папы, ему удавалось высосать немного крови из его большого пальца. И папе Римскому нужно было обязательно проверить свои карманы после того, как он обнимал Джона.

Мне хотелось сказать вот что: Джон не смог бы измениться в лучшую сторону, даже если бы он сам этого хотел. Он всегда будет хорьком в облике человека, гиеной, шакалом, скунсом.

Джо, попыхивая сигарой, гораздо более длинной, чем его нос, произнес:

- Не жнаю. Люди могут ижменятьшя. Пошмотри, что делает Церковь Второго Шанша. Пошмотри на Геринга. Пошмотри на шебя. Ты говорил мне, что в твое время женщины ношили одежды, которые покрывали их от шеи до пят, и тебя вожбуждало, ешли ты видел крашивые коленки, не говоря уже о бедрах! Теперь же тебя не шлишком тревожит, ешли ты видишь?

- Знаю! Знаю! - отмахнулся Клеменс. - Прежние отношения и то, что психологи называют условными рефлексами, можно изменить. Вот почему я говорю, что каждый, кто все еще носит в себе расовые и сексуальные предубеждения, которые были у него на Земле, не использует в корыстных целях блага, предоставляемые Рекой. Человек может изменяться, однако?

- Может? - перебил его Джо. - Но ты вшегда говорил мне, что вше в жижни, даже то, как человек дейштвует и думает, предопределено тем, что проишходило жадолго до его рождения. Что это? Да, это детермиништшкая филошофия [Детерминизм (от лат. determinate определять) - учение о всеобщей закономерной связи, причинной обусловленности всех явлений], вот что это. Но ешли ты убежден в том, что жижнь жапрограммирована, что люди - машины, то как же ты можешь поверить в то, что люди шпошобны ижменять шебя?

- Что ж, - растягивая слова, заговорил Сэм, сердито глядя из-под нависших бровей; его голубоватые глаза ярко горели над орлиным носом. - Что ж, даже мои теории механически предопределены, и если это противоречит друг другу, тут уж ничего не поделаешь.

- Тогда, ради Бога, - удивился Джо, воздевая свои огромные руки, жачем же говорить об этом? А тем более что-то делать? Почему ты не брошаешь вше, чтобы вше шло так, как предопределено?

- 114

- Потому что я ничего не могу с собой поделать! - сказал Сэм. Потому что как только первый атом в этой Вселенной столкнулся со вторым атомом, вот тогда и была установлена моя судьба, мой образ мышления и поступки.

- Тогда ты, жначит, не отвечаешь жа то, что делаешь, так?

- Да, так, - сказал Сэм. Он чувствовал себя очень неуютно.

- Тогда Джон ничего не может ш шобой поделать, раж ему шуждено быть убийцей, предателем, вшеми прежираемой швиньей?

- Нет! Но я ничего не могу с собой поделать, презирая его за его скотское поведение.

- И предположим, что кто-нибудь умнее меня появитшя и докажет тебе пошредштвом штрогих неопровержимых рашшуждений, что ты неправ в швоей филошофии, на это ты тоже шкажешь, что ему тоже предопределено думать, что ты неправ? Именно потому, что он тоже предопределен, механичешки думая так, как он думает.

- Я прав, и я знаю это! - начал выходить из себя Сэм. Он выпустил клубы табачного дыма. - Этот гипотетический человек не смог бы убедить меня, поскольку его ход рассуждений не исходит от свободной воли, которая, подобно тигру-вегетарианцу, просто не может существовать.

- Но и твой шобштвенный ход рашшуждений не проиштекает иж швободной воли.

- Правильно! Мы все чокнутые. Мы верим в то, во что нужно верить.

- Ты шмеешьшя над теми людьми, у которых ешть, как ты наживаешь, непроходимое невежештво, Шэм. Но ты шам полон его, полон им до краев.

- Боже, избавь нас от обезьян, которые возомнили себя философами.

- Шмотри! Ты опушкаешьшя до ошкорблений, когда не жнаешь, что ответить. Прижнайшя в этом, друг Шэм! В тебе нет никакой логики, на которую ты мог бы оперетьшя!

- Ты просто не в состоянии уяснить себе, что я имею в виду, по той причине, что ты такой, какой есть, - отпарировал Сэм.