Легендарь

Поначалу, только прилетев, он собирался, для затравки, посетить какой-нибудь особенный бордель, но соэкскурсники, уже не раз бывавшие на Матушке Земле, его отговорили, объяснив: бордель, конечно, хорошо, да только — случаев известно много! — этим дело и кончается, на прочее ни времени, ни сил, ни средств уже не остается, ибо изумительный земной разврат способен полностью затмить любые исторические действа, сколь заманчивыми ни смотрелись бы они со стороны.

Подумав хорошенько, Фини-Глаз решил последовать разумному совету и визит в бордель оставить на последний, предотлетный день.

Ну кто же мог предположить, какую пакость уготовила ему судьба!..

Уж лучше бы и впрямь пошел в бордель…

Стихийный был он человек и удержу ни в чем не знал.

Без малого целую неделю мотался Фини-Глаз из одного конца планеты в другой и усердно таращился на всевозможные правдивейшие представленья.

В итоге от эдакого безумного смешения всех времен и народов, от такого калейдоскопа лиц и фактов у него разболелась голова, заныл желудок, начался под глазом нервный тик, и тогда он понял, что в бордель, пожалуй, не ходок — планета его вымотала совершенно.

А ведь так хотелось посмотреть, каков он, этот необыкновенный экспонат — музейный секс!..

Увы!

За время экскурсии Фини-Глаз успел лично познакомиться и даже перекинуться парой теплых, немудреных фраз с Ашурбанапалом, Хуанди и Каракалой; ему, тайком от всех, показывал немыслимую ловкость интеллекта древнеболгарский штангист Христо Продавов; он взял автографы у шести Павликов Морозовых, когда те шли закладывать своих папаш; пообщался накоротке с девятью безымянными титанами неандертальского Просвещения, с четырнадцатью Кромвелями, с тремя Эйнштейнами, с обоими Пафнутиями, с восемью Коперниками и одной их случайной женой, с тремя дюжинами Мао Цзедунов, пятнадцать из которых тихо отцзедунились где-то в дебрях Амазонской джамахирии, с левой и правой половинами человека, который в детстве назывался Ленин, с пятью совершенно разными Шекспирами, с сорока семью совершенно одинаковыми Марксами, три четверти из которых уверяли, будто родились на острове Борнео в доме для престарелых, и с одним всегда голодным безработным, каковой пылко настаивал на том, что в свое обычное, то есть рабочее, время он — Адольф Виссарионыч Кацбулатов, умственный заморыш с первозданными задатками титана, или кто-то из творческой интеллигенции, с песнями и плясками превращенной в народную.

Фини-Глаз также лично присутствовал при промежуточной Пунической войне, при всех ста сорока бомбежках Хиросимы в Нагасаки с установкой на Чернобыль, при атаке русских негров на Нью-Йорк в предместьях Ашхабада, при восстании шумерских полицаев, возглавляемых Индирой Крупской, при создании Бетховеном «Мещанской лунной симфонии», при тесном смыкании города Тегусигальпы с деревенькой Фукин Яр, при торжественном сожжении Московской академии наук, при открытии якутских алмазов в потаенных чердаках Кремля, при непорочно-показательном зачатии Христа в предместьях Осьмнащатого Рима (многие рвались в богозачатели при этом) и таком же непорочно-показательном расчатии его, при бешеной полпотовской резне на виноградниках Кавказа; участвовал в четырестадвенадцатом крестовом походе ко всем святым землям в урочище Митькины Запоры, в подводном плавании на «Кон-Тики», в ритуальном пикнике на обочине Трансгималайской скоростной тропы — в честь учреждения оной, в Реюньонской культурной революции, в церемонии запуска Пятой Областной Фотонной Ракеты по просьбе трудящихся прочих областей, в полураспаде трех Россий и их укоренении на холмах Грузии среди степей Таймыра, в вооруженных выступлениях сипаев на подмостках лучших театров мира, в путешествии на фигурных коньках к Южному полюсу, в девятой — и последней — пробной НТР, в ликвидации всех папуасских уругвайцев, в побиении отцом Давидом собственного сына Голиафа — за настырное беспутство, нерадение в науках и немереную тупость, в Параолимпийских Продовольственных программах на задворках Сквериков Высоких Технологий и в двадцати семи национальных суперпотасовках, названий которых он, как ни пытался, не сумел запомнить. Ну, а ежели учесть, что и правдивые картины разных вариантов заказного будущего ему пробовали как бы невзначай подсунуть в первобытной их красе — тогда совсем кошмар!..

А мимо, желая повсюду успеть, мчались такие же, как он, туристы…

Темп, темп, темп!..

— Ну что, приятель, — спросил его специальный электронный гид на восьмой день, — устал? А то, может, еще съездим на ангольско-вьетнамские войны в их австралийском, патагонском, тринидадском и гренландском вариантах?..

— Нет, не надо больше. Я устал, — честно признался Фини-Глаз. — Столько всего сразу… Весело живете! Кровь рекой и — вообще…