Легенда сумасшедшего

Наконец мы вскарабкались на небольшое плато, с которого открывался прекрасный панорамный обзор всей долины, а прямо перед нами зияла огромная дыра Призрачной Крепости и поскрипывали на мачтах своими ржавыми лопастями несколько ветряков.

Мы с Ириной остановились недалеко от края плато и, поджидая арьергард, любовались долиной.

— Я пытаюсь представить себе, — сказала Ирина задумчиво, — как выглядела эта река, когда она текла здесь.

Мне стало жаль, что я не вижу ее лица за забралом светофильтров, — как она сейчас выглядит? Что отражается в ее глазах, улыбается ли она?

— Что было по ее берегам, — продолжала Ирина тихо, — как пенились ее волны, как отражалось в ней небо… восход солнца… эти существа, прорубившие огромную скалу: смотрелись ли они в воду на свои отражения?

— Я думаю, что не смотрелись, — сказал я, — этим руслам много миллионов лет. Вода испарилась с планеты после столкновения с огромным астероидом. Это произошло огромную кучу веков назад. Но вот река — она и вправду текла, и текла красиво, наверное.

— А на Марсе сейчас есть реки? — спросила Ирина.

— Есть, — ответил я, — но мало, и многие из них сезонные.

— Сезонные? — переспросила она.

— Текут только весной, когда тают ледники, — пояснил я, — а вот эта река была большой, очень большой.

— Интересно, а откуда текла эта река?

— Там, очень далеко на юго-востоке, есть высоченные горы — наверное, оттуда. Там много ледников, и они очень древние.

Мы продолжали жадно разглядывать фантастическую панораму, освещенную косыми лучами солнца.

Каньон плоскогорья обрывался на каком-то расстоянии от земли, и бурный поток обрушивался по дуге вниз, где был глубокий котлован, столетиями углубляемый в скале, покрытый сейчас крупной сеткой трещин в глинистой породе. А дальше из котлована вырывалась стремительная, бурлящая масса воды, которая оставила эти рельефные, переплетающиеся, словно мышцы, промоины в толще грунта, ровно и прихотливо сцепленные по дну русла, повторяя движения воды.

Противоположный берег, более пологий, был покрыт прозрачной ультрамариновой тенью, которая разрывалась сверху оранжевым узором выветренных холмиков с многочисленными следами эрозии. А прямо под нами берег, освещенный солнцем, продолжал искрить мириадами кварцевых песчинок, казавшимися отсюда, с высоты, извилистой полоской, засыпанной самоцветами, играющими всеми цветами радуги. Извилистая тропинка перебиралась через русло реки и заплеталась витиевато между бугорками на вершине оврага. А над всем этим зеленело небо и светило солнце, следы сияния которого были видны на горизонте короткими вспышками зарниц магнитных бурь. Где-то у горизонта курились немного смазанные ветром дымные столбы каких-то действующих вулканов, а может, и пылевых дьяволов.

Мне вновь почудилось, что я сейчас не на Марсе, а в какой-то сказочной, нереальной стране. Стране Оз, по которой мы шагаем к Великому Волшебнику, который должен вернуть нас домой, и всем известно, что кончится все хорошо, потому что волшебные силы помогают только положительным персонажам, а мы и есть эти персонажи, которые борются с разбойниками, людоедами и злыми ведьмами. Это вызывало во мне противоречивые ощущения: с одной стороны, хотелось замереть и зажмурить глаза, чувствуя, как по телу разливается странное щекочущее тепло, а с другой — появилось желание встряхнуть головой, похлопав себя по щекам, и очнуться от этого странного и затягивающего сна…

— Ой, гляди! — раздался в шлемофоне голос Ирины, который вывел меня из задумчивости. — На том берегу, видишь? Где пологий такой спуск песчаный, вон там! Там рисунок какой-то!

Голос Ирины, слегка искаженный радиосвязью, тоже прозвучал как-то нереально, и я подумал, что проснуться пока вряд ли получится. Я повернул голову туда, куда указывала Ирина, и увидел странный вытянутый к востоку орнамент. Было такое впечатление, что он аккуратно продавлен в песке. Орнамент изобиловал концентрическими кольцами разных размеров, ритмически расходящимися параллельными линиями и переплетающимися дугами. Площадь он занимал около ста квадратных метров примерно.

— Кто это так постарался, интересно? — произнесла Ирина.

— Это агроглифы. [19]Так иногда «развлекаются» глюки, — ответил я в микрофон.

— Глюки? — В голосе Ирины послышалось удивление. — А зачем?

— Никто не знает, — вздохнул я. — Многие считали это какими-то посланиями, кто-то находил в их пропорциях диаметр Марса и его орбиты с точностью до сотых, кто-то видел в этих узорах зашифрованные молекулярные формулы, а кто-то магические символы первоэлементов. Но вот беда: сами глюки никак свои творения не комментируют.

Ирина рассмеялась:

— Но разве ты у них сам не спрашивал?

— Да все как-то не до этого было. — Я опять вздохнул.

— Извини, — сказала Ирина неожиданно, — я понимаю, что тебе нелегко даются эти контакты в принципе.