Легенда о воре (ЛП)

Брат Лоренсо прожил там пять лет, на протяжении которых преследование сторонников Папы Римского лишь усиливалось. Он был вынужден проводить мессы в амбарах и пристройках, крестить детей в колодцах и ваннах, исповедовать в конюшнях и курятниках. В конце концов его лицо стало слишком узнаваемым среди правоверных англиканцев, чтобы продолжать работу в этой стране, но руководство ордена отказалось вернуть его в Ирландию. Вместо этого ему нашли самую неблагодарную работу, какую могли поручить: руководить самым большим сиротским приютом Севильи после смерти предыдущего настоятеля. Маленькая община из пяти монахов на сотню подкидышей.

Брат Лоренсо чтил свою клятву послушания и не протестовал, хотя не знал ни слова на испанском. За двенадцать лет, что он уже провел в Севилье, он так хорошо им овладел, что даже самому искушенному слушателю не было заметно, что он родился не в Кастилии. У монаха было дарование к языкам, поэтому он добавил к своим занятиям уроки английского, помимо латыни, греческого и математики. Каждый день его не покидало ощущение, что он пытается засеять каменистую почву, ведь приютские дети почти всегда были слишком голодны, больны или получали слишком много ударов по голове, чтобы семена знаний могли в ней прорасти.

Конечно, иногда встречались исключения: белые лилии, прораставшие посреди мусорной кучи. И из-за них он страдал больше всего, ведь, сколько бы монах не лез из кожи вон ради них, он не мог предотвратить того, что они кололи палец ржавым гвоздем и умирали в ужаснейших судорогах, или лихорадка или сыпной тиф добавляли маленькие холмики на переполненном приютском кладбище в конце дворика.

Брат Лоренсо уже десять лет заботился о чужих детях, о тех, кого никто не любил. Он повстречал несколько белых лилий, но ни один не обладал силой и смышленостью Санчо. Мальчик был способен за несколько дней выучить то, на что другим требовались недели. Когда он оправился от чумы и смог впервые войти в класс, то не умел ни писать, ни читать. Всего за год он превратился в лучшего ученика.

Монах повернулся и молча поглядел на Санчо, теребя седую бороду. Несмотря на худобу, мальчик был сильным и вырос почти на ладонь с тех пор, как появился здесь больным на крупе лошади. Он как обычно смотрел прямо, со спокойным и уважительным выражением, которое не обмануло брата Лоренсо. Он знал, что за этими зелеными глазами бушует страшная буря. У Санчо не было друзей, и иногда монах замечал, как мальчик защищается от оскорблений других учеников, которые его не понимали и не хотели понять. Он заметил разбитую губу и не смог сдержать неодобрительный жест.

- Подойди, Санчо.

Монах снова повернулся к окну, наблюдая, как пустой двор окутывает темнота. Санчо приблизился.

- Ты должен был прийти ко мне еще до ужина, но так и не появился. И вдобавок ризничий сказал, что ты подрался и потерял корзину.

- Простите, падре. Понимаете, утром я пошел в Ареналь...

- Хватит, Санчо. Причина твоего опоздания меня не интересует.

- Но...

Брат Лоренсо поднял палец, и мальчик нехотя замолчал. Конечно, он был смутьяном, не смирился со своим местом в приюте, ни тем более с трагедией, которая привела его сюда. Ему понадобилась всего пара недель, чтобы оправиться от чумы, не оставившей на его теле никаких отметин, кроме нескольких уродливых шрамов на шее размером с дублон. Однако монах знал, что потребуется гораздо больше времени, чтобы затянулись душевные раны мальчика, если это вообще возможно. Несколько месяцев он вообще не открывал рта, а когда сделал это, то лишь для того, чтобы поведать маленькие кусочки своей истории, которые монах терпеливо собирал вместе.

Он выяснил, что отца Санчо не знал, а мать была женщиной суровой, более склонной раздавать тумаки, чем проявлять ласку. У него не было ни братьев, ни каких-либо других родственников, насколько он знал. В своей жизни ему была известна лишь мотыга и плита. Он обладал грубыми руками крестьянина, но умом лисицы и темпераментом дикой кошки. Без материнского якоря в таком суровом месте, как этот нищенский город, он бы погиб. Он считал, что всегда прав, и отвергал любую попытку контроля.

Его необходимо было направить на путь истинный.

"Помоги мне Господь, надеюсь, что принимаю верное решение", - подумал монах.

- Мне осталось дать тебе всего несколько уроков. На следующей неделе ты покинешь приют. И как тебе известно, сегодня я собирался принять решение относительно твоего будущего.

Санчо медленно кивнул.

- Я решил, что не дам тебе рекомендацию для работы в доме Мальфини. Я посоветую им взять Игнасио, а не тебя.