Легенда о Тристане и Изольде

С другой стороны зала, у входа, Тристрам поместил огромную статую, изображавшую великана; казалось, что живой великан стоит в дверях на одной ноге, держа в обеих руках занесенную над головой железную палицу, защищая статую Исонды. На плечи великана была наброшена громадная косматая козья шкура, доходившая ему до живота, так что ниже пупка он был голым. Глаза великана были полны бешенства, он злобно скалился, словно грозя обрушить страшный удар на любого, кто осмелится войти.

По другую сторону двери стоял громадный лев, отлитый из меди. Он был сделан так искусно, что человек, смотревший на него, не сомневался в том, что он видит перед собой живого льва. Лев стоял на четырех лапах и бил хвостом статую, изображавшую сенешаля, который оклеветал Тристрама перед королем Маркисом.

Невозможно описать и перечислить все те хитроумные устройства, какими Тристрам велел снабдить скульптуры, воздвигнутые в гроте. Закончив все, что было у него к тому времени задумано, он оставляет грот на попечение великана и просит его как своего раба и слугу следить за тем, чтобы никто не мог туда проникнуть. Ключи же от грота и от часовни Тристрам взял себе. Он позволил великану распоряжаться остальными богатствами по своему усмотрению. Тристрам весьма доволен тем, что ему удалось сделать.

81. Тристрам беседует со статуями

Закончив работу, Тристрам, как обычно, поскакал к себе в замок. Он ласков с друзьями, ест, пьет, спит в спальне своей жены, Исодды. Но он по-прежнему не испытывает телесного влечения к своей жене. Все же он тщательно скрывает от всех свое поведение и свои намерения, и все думают, что он живет с ней в супружестве, как и подобает. Исодда же такова по натуре, что таится от всех и не делится ни с родичами, ни с друзьями, хотя ей и очень хотелось знать, где Тристрам пропадал и что делал, когда он уезжал из дома и занимался изготовлением скульптур. Он выезжал из замка тайной тропой, так что никто его не видел, и скакал к гроту, и той же тропой возвращался. Всякий раз, приблизившись к скульптуре Исонды, он покрывал ее поцелуями, заключал ее в свои объятия, обвивал руками ее шею, как если бы она была живая, и вел с нею долгие беседы об их любви и страданиях. Затем проделывает то же с изображением Брингветты. Он перебирает в памяти все слова, какими он когда-либо обменялся с каждой из них. Он вспоминает малейшее развлечение, радость, наслаждение, которые когда-либо доставила ему Исонда, и каждое такое воспоминание приносит ему утешение, и тогда он целует статую. Но всякий раз, вспоминая о печалях, горестях и лишениях, которые ему пришлось испытать по вине тех, кто оклеветал его, он приходит в сильный гнев и жестоко расправляется с изображением злого сенешаля.

82. Исодда посвящает Кардина в свою тайну

Тристрам вернулся в свой замок. Вскоре по стране разнеслась весть о том, что синьор Тристрам намерен отправиться на богомолье. Он берет с собой свою свиту, Кардина и свою жену Исодду.

Кардин скачет справа от Исодды и держит ей поводья, и они беседуют о чем-то веселом и смеются. А так как они не обращали внимания на коней, те поскакали в разные стороны. Исодда схватилась за поводья и пришпорила коня. До этого она сидела боком, но тут она подняла ногу, я ее колени разошлись, а в этот момент конь поскользнулся и угодил в ручей. Вода плеснула ей между бедрами. Она вскрикнула и громко рассмеялась, от смеха не могла выговорить ни слова. Она смеялась в продолжении четверти мили, и все никак не могла остановиться.

Не зная причины ее смеха, Кардин решил, что она смеется над ним. Он решил, что ей стало известно о нем что-нибудь нехорошее, или что он совершил предосудительный поступок. Кардин же был одним из достойнейших рыцарей, учтивый и отважный, отзывчивый и галантный. Он испугался, что его сестра смеется над какой-нибудь допущенной им оплошностью. Он покраснел и принялся настойчиво расспрашивать ее:

- Что случилось? - спросил он. - Чему ты только что смеялась от всего сердца? Я хочу знать, над кем ты смеялась, над собой или надо мной? Если же ты не признаешься мне, знай, что ты навсегда лишишься моего доверия. Конечно, ты можешь солгать мне. Но если я не узнаю правды, я не смогу любить тебя как сестру.

Выслушала его Исодда и поняла, что если она не откроется ему, то навлечет на себя его ненависть и вражду. Молвила она тогда:

- Брат, - сказала она, - не придавай значения моему глупому смеху. Меня развеселил забавный случай, только что происшедший со мной. Когда конь внезапно оступился в ручей, я оказалась захваченной врасплох. Брызги коснулись моих ног в таком месте, какого еще никогда не касалась рука мужчины. Во всяком случае рука Тристрама еще никогда не поднималась так высоко. Теперь тебе известно то, что меня рассмешило.

Удивленный Кардин спрашивает: