Легенда о свободе. Мастер Путей

Вдруг все пятьдесят четыре бойца разом грохнулись на одно колено, склонили головы. Хатин обернулся к входной двери и увидел Вирда: тот был в длинном синем каме: немного оранжевой окантовки и золотой пояс с крылатым человеком на пряжке – вот и все украшения. Атосааль всегда предпочитал более яркие наряды. Не верилось, что он так молод… Казалось, что за месяц, прошедший со дня объявления его Верховным, Вирд стал старше лет на сто, не меньше… Его и до того пронзительные глаза стали еще острее. И юный возраст в среде Одаренных, на чьих лицах не отражается старость, в нем выдавала лишь короткая коса за спиной. Медальона Верховного на Вирде не было – этот атрибут власти прихватил с собою Эбонадо, но в руках Вирда-А-Нэйса перед Сияющим Престолом светились символы на Скипетре Силы – и это говорит о том, что он истинный Верховный.

Кодонак тоже склонил голову и коснулся пальцами меча на д’каже. Вирд ответил коротким кивком. Он окинул взглядом Тайных и направился к Кодонаку; выглядел юноша озабоченным.

– Что-то случилось, Верховный? – тихо спросил Хатин, когда Вирд приблизился.

Вирд хотел что-то сказать, уже открыл было рот, но тут остановился и резко обернулся, словно кто-то его окликнул.

– Встаньте, – мягко сказал он Тайным, что все еще стояли на одном колене. – Илтэс Таш – подойди.

Боец отделился от строя, направляясь к ним. Кодонак же гадал, чего хочет от Таша Вирд и почему именно этого человека он подозвал.

Верховный сделал шаг навстречу Ташу, положил правую ладонь тому на лоб и закрыл глаза. Из-под его руки сверкнул удивлением взгляд Тайного, затем Илтэс тоже зажмурился и застыл каменным изваянием. Остальные, в том числе и Хатин, смотрели на этих двоих в изумлении, задаваясь вопросом, что происходит. На несколько минут в зале воцарилась мертвая тишина, и резкий болезненный вздох Таша в этой тишине показался особенно громким и неприятным.

Илтэс отпрянул от Вирда, хватаясь одной рукой за голову, а другой за сердце и тяжело, безвольно осел прямо на пол. Верховный сделал шаг к бойцу, присел на корточки рядом и тихо произнес (слышал его, кроме Таша, только Хатин):

– Моего отца обманом заставили сделать Доа-Джот, инструмент для служения Древнему, а затем убили. Дар твоего сына, как и Дар моего отца, использовали, а их самих лишили жизни. Это больно. Но ты и я живы, чтобы не допустить подобного впредь.

С этими словами он поднялся, посмотрел на Тайных и вновь подошел к Кодонаку.

– Что ты сделал с ним? – Хатин никак не мог привыкнуть к тому, что с Вирдом нельзя ничему удивляться.

– Показал ему… как погиб его сын…

– Это… жестоко… – прошептал Кодонак, хотя сам был благодарен за избавление от роли вестника смерти.

– Нет. Это милость, – тихо возразил Вирд. – Я знаю… Мне нужно поговорить с тобой. Когда ты будешь свободен?

– Как только решу, что делать с этими Тайными.

– Повяжи им д’кажи, поставь над ними главного, и пусть продолжают делать то, что делали. Пусть охраняют Советников.

– Я бы поставил своих людей… – «Охранять Верховного и мирных Мастеров в Совете Семи… особенно Элинаэль, должны надежные люди», – думал Хатин.

– Они надежны… Но для охраны Советника Кисам поставь еще парочку своих. – Вирд улыбнулся уголками губ, прочтя, казалось, мысли Хатина. Мог он читать мысли?

В это время Таш поднялся с пола, чем привлек внимание Вирда, тот обернулся.

– Спасибо, Верховный… – Боец отсалютовал, приложив руку к груди, не пряча слез.

Неужели это действительно было милостью?

Вирд в ответ приложил руку к символам меча и Света на своем д’каже.

– Все свободны! – громко объявил Кодонак. – Завтра вы официально станете Мастерами Силы. Приказываю всем побриться и облачиться в кам по такому случаю.

– Да горит пламя Совета Семи и Верховного! – хором ответили Тайные и стройной шеренгой покинули зал.

– Ты хотел поговорить, Верховный? – спросил Хатин, едва они остались вдвоем в этом пустом и обширном помещении, находящемся в Здании Совета. Здесь можно было выстраивать отряды бойцов, но для разговора зал довольно неуютен. Вирд, вероятно, тоже это чувствовал, поэтому, положив руку на плечо Кодонаку, переместился в Тихий сад.

– Почему они не стали сражаться за Город, Хатин? – Вирд заговорил не сразу. Перед тем они минут десять молча прохаживались вдоль цветущих клумб, висячих и вьющихся растений. – Атосааль ведь собирался начать бой… Атаятан ему приказал? Может ли Древний воспользоваться телом любого человека?

Хатин тревожно взглянул на Вирда: сколько часов в сутки тот спит? Он выглядит измотанным. Он слишком переживает, думает, что теперь всю Тарию обязан нести в одиночку на своих плечах.

– Вирд, – Кодонак позволял себе обращаться так к нему наедине, – я задаю себе те же вопросы каждый день. Насчет того, что может Атаятан, а чего не может, лучше обратиться к Пророкам и Толкователям. Как бы там ни было, но мы должны подготовиться к обороне. Хорошо, что Древний дал нам это время.