Легенда о Сигурде и Гудрун

О первой встрече Сигурда и валькирии из «Речей Сигрдривы» невозможно узнать ничего, кроме как про советы валькирии герою, потому что ничего больше от песни не сохранилось: именно здесь начинается «великая лакуна» «Старшей Эдды». Как ни печально, в Королевском кодексе утрачена целая тетрадь, по всей видимости, из восьми листов (см. с. 36): отец предполагал, что в этой тетради содержалось около 200–300 строф. Этот насущно-важный фрагмент легенды о Вёльсунгах в эддической поэзии не представлен вовсе, если не считать четырех строф в размере форнюрдислаг, процитированных в «Саге о Вёльсунгах»; таким образом, здесь источником служат только сага и очень краткий пересказ в «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона. По нумерации «Песни», лакуна заканчивается на строфе 46 последней части.

Мой отец полагал, что помолвка Сигурда и Брюнхильд (строфа 19), о которой в саге рассказывается сразу после прозаического переложения советов, заимствована из утраченного финала «Речей Сигрдривы».

10–23.

В саге после слов: «И так обменялись они клятвами», тотчас же следует: «Вот поехал Сигурд оттуда прочь». Финал этой части «Песни», ссылка на который содержится в прозаическом предисловии («Они уезжают вместе, но Брюнхильд из гордости отсылает Сигурда прочь и велит ему вернуться к ней тогда, когда он стяжает славу превыше всех прочих смертных и добудет себе королевство»), представляет собою необычный поворот сюжета: нигде более он не встречается.

VII GUÐRÚN (Гудрун)

В «Песни» Сигурд, расставшись с Брюнхильд, намеренно едет в землю Гьюкингов, как видно из слов (VI.23) «по тропам зеленым / торопится Грани», а также из речи Зяблика (V.51) «зелены тропы / в землю Гьюки». В крайне сжатом изложении Снорри говорится то же самое.

Однако в саге Сигурд ехал от Хиндарфелла до тех пор, пока не прибыл к дому некоего знатного человека по имени Хеймир. Он был женат на сестре Брюнхильд по имени Беккхильд: она оставалась дома и занималась рукоделием, в то время как Брюнхильд носила шлем и броню и ходила в бой (отсюда их имена: др.-исл. bekkr «скамья» — так называли длинные сиденья в древнескандинавском доме, и brynja «броня, кольчуга»). Сигурд долго прогостил там в великом почете.

Далее нам сообщается, что Брюнхильд была воспитанницей Хеймира; она вернулась под его кров, жила отдельно от всех и ткала ковер, на котором изображены были подвиги Сигурда: как он сразил дракона и завладел сокровищем. Однажды сокол Сигурда взлетел на высокую башню и уселся в оконнице. Сигурд поднялся следом и увидел женщину великой красоты, которая ткала по ткани его деяния, и узнал в ней Брюнхильд.

На следующий день Сигурд пошел к ней, и в конце странного разговора Брюнхильд молвила: «Не судила судьба, чтоб мы жили вместе; я — поленица, и ношу я шлем с конунгами ратей; им прихожу я на помощь, и мне не наскучили битвы». Но когда Сигурд сказал, что ежели так, то «тяжелее терпеть такое горе, чем рану от острой стали», Брюнхильд ответила, что будет водить воинские дружины, «а ты возьмешь в жены Гудрун Гьюкадоттир». — «Не обольстит меня ни одна королевна, — сказал Сигурд, — и нет у меня двух мыслей в этом деле; и в том клянусь я богам, что на тебе я женюсь и ни на ком другом». Тогда Брюнхильд сказала то же; Сигурд вручил ей золотое кольцо, «ok svörðu nú eiða af nýju» («вновь обменялись они клятвами»). На том Сигурд ее покинул, и здесь глава саги заканчивается.

В этой версии Брюнхильд приходится дочерью конунгу Будли (Buðli) и сестрой Атли (Аттиле). То же самое мы читаем и у Снорри.

В «Песни» от этого удивительного поворота сюжета в истории Сигурда не осталось и следа; но рассмотрение трактовки этой части легенды автором саги я отложу до конца комментариев к «Песни» (см. Примечание о Брюнхильд, с. 262).

Далее в саге рассказывается о королевстве Гьюки, которое лежит «к югу от Рейна», о жене Гьюки Гримхильд (она названа чародейкой и женщиной лютого нрава), о его трех сыновьях Гуннаре, Хёгни и Готторме и о его дочери Гудрун (Guðrún). Говорится, будто однажды Гудрун обратилась к одной из своих служанок и поведала, что ее печалит некий сон.

Со сна Гудрун начинается часть VII «Песни», однако мой отец изложил этот эпизод совсем иначе, нежели в саге. В саге Гудрун приснилось, будто на руке у нее сидит прекрасный сокол с золотыми перьями, и сокол этот ей дороже всего на свете — она охотнее рассталась бы со всем своим богатством, нежели с ним. По мнению служанки, сон предвещал, будто к Гудрун посватается какой-нибудь королевич: он будет хорош собою, добронравен и девушка полюбит его всей душой. «Обидно мне, что я не знаю, кто он такой. Нужно нам поехать к Брюнхильд; верно, она знает», — сказала на это Гудрун.