Легенда о черном алмазе

Под взгорком, на мыске, в считанных шагах от уреза воды, темнел старинный бревенчатый домик. Неподалеку от него, под откосом, горбилась маленькая времянка под замшелой тесовой крышей. Времянка была очень ветхой на вид, стропила ее выпирали наружу, как ребра у старого коня. Тем не менее даже грозные паводки не снесли ее, не опрокинули, она словно бы навечно вросла в землю. Весною не раз случалось, что шалая вода захлестывала времянку до крыши, а домик - до окон; льдины стучались в двери и ставни, ветер гудел в крыше, будто в парусах, и с берега казалось, что и домик, и времянка вот-вот снимутся с насиженных мест и, подобно баркасу со шлюпкой, двинутся вниз но течению. Но наводок спадал, река успокаивалась в своих извечных, обставленных тополями и вербами берегах, терпеливый хозяин возвращался в домик, отмывал полы, белил стены, вставлял стекла, и вечерами в окнах домика приветливо вспыхивал свет.

В том скромном жилище у реки и обитал дедушка Митрофан. Тройка едва разыскала его, так как фамилии деда никто не знал, а кличек у него было с полдюжины, и на каждую он охотно откликался. Одни звали его «веселым дедом», другие - «речным», третьи - «щуколовом», а были и такие, что дразнили «колдуном».

Когда в полдень тройка явилась к бревенчатому домику, там, на самом берегу, ее внимание привлек пожилой человек в трусиках, весь размалеванный кругами, полосками, пятнами; он сидел на бревне у самой воды, макал пальцы в густой черный ил и ставил точки, тире, запятые на лбу, на скулах, на щеках, на шее. При этом он заглядывал в зеркальце, видимо, довольный своим занятным обликом.

Анка засмеялась и захлопала в ладоши:

- Вот бы позвать фотографа!

Емелька слегка придержал ее за плечо:

- Осторожно… Ты знаешь, кто это?

Анка беспечно улыбнулась:

- Как же не знать? Это немой Тит: он всегда смеется, потому и прозвали его Смехачом.

Пожилой мужчина, не обращая внимания на гостей, продолжал заниматься своей физиономией: густо умащивал черным илом широкий мясистый нос.

Анка приблизилась к нему:

- Вы, дядя Тит, наверное, в гости собираетесь? Вон как разукрасились… Картинка!

Смехач медленно повернулся к ней и показал язык; потом всплеснул руками и хрипло захохотал.

- Что ни говорите,- заметил Ко-Ко,- а встретишься с ним где-нибудь на лесной тропинке - не обрадуешься.

Емелька задумался:

- И что его сюда занесло, несчастного?

Анка сказала рассудительно:

- Война…

Ко-Ко согласно кивнул:

- Много бед война натворила. Вот, пожалуйста, объявился человек: ни родных, ни знакомых. Даже фамилии своей не знает, на все расспросы один ответ: ти-ти-ти… Потому Титом и прозвали. А добрые люди все же нашлись: в баню сводили, накормили, кое-как приодели, к докторам повели. Те прослушали его, прощупали - безнадежный. Кому и как он расскажет, где под бомбежку угодил?..

Емелька задумчиво смотрел на реку.

- Похоже, в этом домишке он и обитает, значит, у дедушки Митрофана?

- Я вижу, на двери замок,- вздохнула Анка,- видимо, дедушки нет дома. Где же его искать? Тит, наверное, знает, с ним нужно поговорить.

Емелька усмехнулся:

- Ну-ну, побеседуй, а мы с Костей послушаем.

Анка присела на бревно рядом с Титом. Он испуганно отодвинулся на край бревна, разрисованная физиономия с черной кочкой вместо носа скривилась, а зубы оскалились. Тит глубоко вдохнул воздух, собираясь захохотать, но Анка обогнала его - захохотала первая, да так громко, искренне, заразительно, что он растерялся: смотрел на хохочущую девочку, широко раскрыв глаза, и в них проскальзывало какое-то подобие мысли.

Тотчас становясь серьезной, даже строгой, Анка спросила:

- Гражданин Замазура… Где находится дедушка Митрофан?! Наверное, ловит рыбу? А где?..

И рука Тита вскинулась, указывая на заречные тополя:

- Там…

Он будто ожегся о какой-то невидимый предмет и быстро, судорожно убрал руку, уныло затянул:

- Ти-ти-ти…

Анка ударила кулачком но ладошке:

- Довольно вам «тикать», гражданин Замазура. Вы сказали - «там». Значит, слышите и умеете говорить!

Емелька не выдержал, запрыгал по отмели:

- Вот это фокус! Ай да Анка!..

А Костя Котиков, почему-то опасаясь за подружку, схватил ее за руку, увлекая за собой.

- Я тоже слышал, Анка! Он сказал «там»!..

Растопырив руки; Тит Смехач медленно поднялся с бревна, черный, нескладный, длиннорукий, притопнул огромными ступнями по мокрому песку, вскинул голову и залился пронзительной нотой:

- Ти-ти-ти-ти… там-м!

А затем взмахнул руками и плюхнулся в реку. Его подхватило быстрое течение, закружило, понесло меж свай. Провожая взглядом необычного купальщика, Емелька не скрывал восхищения:

- Какой пловец!

- Пловец-то хваткий, а кто он?..- озадаченно протянул Костя.

- Я так считаю,- сказала Анка,- что он и слышит, и умеет говорить.

Емелька уставился на реку, сдвинув брови, наморщил лоб и нервно покусывал губы. Костя слегка толкнул его под локоть:

- Ты чего? Вроде как деревянный стал…

Емелька наклонил голову и сказал тихо:

- Кудряшка, пожалуй, права: кто он?..