Легчайший воздух

– Детектив Маккормак заехал, чтобы сказать мне, что полиция нашла того самого преследователя, – говорю я.

– Давно пора, – бормочет Эндрю и, положив руки мне на бедра, целует меня в шею чуть ниже уха. Он не торопится, нарочно демонстрирует свое право на мое тело, как будто чувствует угрозу от присутствия Ронана.

Неужели он что-то знает?

Они оба тянут время, расправив плечи и исподлобья глядя друг на друга, как пара быков, готовых сойтись в схватке за телочку. Ронан пристально смотрит на нас, его взгляд прикован к рукам Эндрю, лежащим на моих бедрах.

– Мне пора, – говорит он через секунду. – Просто хотел поставить вас в известность.

– Огромное спасибо, – благодарю я. Как жаль, что я не могу проводить его до машины, провести с ним еще пару совершенно невинных мгновений.

Просто побыть с ним рядом, чтобы вновь ощутить хотя бы тысячную долю того волнения, какое я чувствовала с ним раньше. Как же мне недостает этого волнения!

Недостает его самого.

Но я сама постелила себе постель. Я вышла замуж за Эндрю, к добру ли, к худу ли. Это жизнь, которую я выбрала.

Помахав ему на прощанье рукой и тщетно пытаясь подавить волну меланхолии, я стою и смотрю Ронану вслед, пока Эндрю не захлопывает дверь.

– Это была случайность, – говорит он. – Этот преследователь не беспокоил тебя уже пару лет, верно?

– Очевидно, он переключил внимание на других женщин в городе, – отвечаю я. – Должно быть, я ему надоела. Просто Ронан, детектив Маккормак, любезно решил успокоить меня.

– Ронан?

Черт! Я надеялась, что он не заметит.

– Так вы с ним на «ты»? – Эндрю хмурится и направляется мимо меня в кухню. Я иду следом. Он берет бутылку, которую я откупорила для себя, и наливает вино в мой бокал.

Сложив руки на груди, я в упор смотрю на него.

– Ты на что намекаешь?

Он поднимает глаза.

– Это я хотел бы услышать от тебя.

– Помнишь, как доктор Коннелли сказал, что мы должны говорить друг с другом, как взрослые люди, быть ясными и открытыми в общении? Если ты хочешь задать мне вопрос, просто возьми и спроси, – говорю я, пытаясь охладить накал страстей, пока мы не достигли точки невозврата. – Играть в эти игры вредно для наших отношений.

Мой муж прочищает горло.

– Отлично. – Эндрю допивает вино. – Я знаю, что ты трахалась с ним.

Мне как будто дали под дых. Воздух вылетает из моих легких, однако я тотчас беру себя в руки и изображаю невозмутимость.

– Как ты узнал? – Отрицать что-либо не имеет смысла. Я взрослая девушка. И могу признать этот свой грешок. Харрис говорит, что у каждого решения есть последствия. Через считаные секунды я узнáю, во что мне обойдется моя глупость.

– У меня есть свои каналы, – говорит он, высокомерно фыркнув, и вновь наливает себе вина.

– И давно ты это знаешь?

– Уже порядком. – Он обходит стол. – Помнишь тот раз, когда я трахал тебя как шлюху? Впрочем, ты и есть шлюха.

Я сглатываю жесткий комок, застрявший в горле, но бесполезно.

Он все знал.

В то утро в отеле… он мстил мне.

– Значит, это ты написал на моем лобовом стекле, не так ли? Никакой не преследователь. – Я в упор смотрю на него, вспоминая гигантские уродливые буквы слова «шлюха» в тот вечер, когда вышла от Ронана, сказав, что между нами все кончено.

Я не сказала Эндрю о том случае. Не хотела, чтобы он предложил проверить видеозапись наблюдения за парковкой у аптеки, в которую я якобы заходила. Его губы растягиваются в понимающей ухмылке, в глазах – опасный блеск, которого я никогда не видела раньше.

– Я не понимаю. Почему ты мне не сказал? Почему ты вел себя так, будто ничего не знал? Разве ты не был зол?

– Конечно, я был зол. Я и сейчас зол, – говорит он, делая неспешный глоток вина. – Но ты вернулась домой, ко мне, и когда перестала встречаться с ним, я подумал, что ты наконец одумалась и поняла, где твое место. Здесь. Со мной.

– Ты следил за мной, – говорю я, и это не вопрос. Во рту у меня пересохло. Он кивает.

– В любом случае, после этого я был готов закрыть глаза на твою маленькую… глупость. Господь свидетель, я тоже не идеален. – Он пристально смотрит на меня, наблюдая за моей реакцией. Он хочет видеть, что мне больно – так же, как когда-то было больно ему.

– Значит, ты тоже мне изменял? – Я заслужила этот удар в живот, и я это знаю.

– Почти. – Он усмехается, глядя в сторону, но его улыбка тотчас исчезает. – Я попробовал один раз. Дошел до номера в отеле, начал снимать с нее одежду и… остановился. Я думал, что тем самым отомщу за себя. Думал, что мне станет лучше. Но мне стало только хуже, потому что, Мередит, ты единственная, с кем я хочу быть. И как обидно, что ты не чувствовала то же самое.

– Прости, Эндрю. – Я встаю, иду к нему, но, как только я тянусь к его руке, он отшатывается.

Это скверно.

Еще как скверно.

Но мы можем это исправить. Он все еще любит меня – если бы не любил, он бы так не злился.

До меня доходит вся серьезность моих измен. На глаза наворачиваются слезы, я почти ничего не вижу.