Ледовый десант

— Я знаю, что вы, Илья Гаврилович, женился на Анна. Я еще тогда сказал нашему Мануэлю Бельде: «Эти русский — влюбленные. Поженятся и на война. Мадридцы все знают!» Но Бельда мне, правда, не поверил.

— Разве можно было думать о любви и женитьбе, когда мы еще не дошли до фронта, а уже погиб один доброволец из Канады? — сказал, вздохнув, Веденский.

— Это вы про земляка Пабло Цимбалюка? Бельда часто потом вспоминал тот трагический случай. Позже Пабло научил его словам той песня…

Доминго и Бельда были проводниками большой группы добровольцев, которые шли из Франции в Испанию.

Переход границы был назначен, когда на посту стояли французские солдаты, сочувствующие народному фронту. Поэтому на границе особенно трудностей не возникло.

Шли по узкой тропинке. Вскоре начался дождь. Тропинка стала скользкой. Впереди кто-то поскользнулся и сорвался в пропасть. Отчаянный предсмертный крик разорвал тишину:

— А-а-а!

От этого крика Анна вздрогнула, оступилась. Еще какое-то мгновение, и она тоже сорвалась бы в пропасть. Но Доминго успел схватить ее за руку.

Погиб доброволец-украинец из Канады. Это была первая жертва — еще до того, как бойцы добрались до фронта.

Все спустились на дно ущелья, нашли изуродованное тело добровольца. Там его и похоронили. Когда лег на могилу последний камень, кто-то из добровольцев тихо запел «Заповіт» Шевченко:

Поховайте та вставайте,
Кайдани порвіте…

Потом долгие часы шли молча. Анна не выпускала руки Ильи Гавриловича. Не тогда ли, на той тропинке в Пиренеях, он почувствовал, что Анна — его судьба? Он верил, что не сорвется в пропасть, как канадский украинец, не погибнет в Испании, потому что любит Анну и должен жить, чтобы эта любовь расцвела, принесла свои плоды…

Зина принесла три зеленоватых, с темными полосками кавуна, с которых еще стекал рассол. Доминго разрезал их, причмокнул языком:

— Вкусно! Мадридцы все знают!

— А откуда у вас такая фамилия? — спросил у хозяина Михалюта.

— Давнее дело, — тряхнул седой головой Федор Семенович. — Наши предки-запорожцы пришли сюда с Южного Буга еще в восемнадцатом столетии. К этому берегу пристало несколько десятков казацких челнов и яхта кошевого атамана Захара Чепиги. Пришли обозы и по суше — их привел полковник Савва Белый. Еще был с ними и войсковой судья Антон Головатый с грамотой царицы на эти земли. Старые люди рассказывали, что Головатый, когда выпьет, любил говорить: «Ой, хватит, братья, нам печалиться! Теперь мы, милые братья, забудем про нужду, будем жить вольно, да верно служить царице-государыне, кордон охранять, рыбу ловить, горилку пить, да будем богатыми селянами…»

— Вон как! — вырвалось у Михалюты. — «Забудем про нужду… Будем богатыми селянами…»

— Ты угадал, хлопче! Богатыми тут люди не стали, потому что быстро появились помещики Щабельские, которые меняли людей даже на борзых собак… А войсковой судья Головатый вскоре умер от малярии.

— Пограничником, значит, был ваш предок? — по-своему рассудил сержант Нудьга.

— Похоже, что так. А в гражданскую я в красной коннице служил. Как же казаку без сабли!

Потом речь зашла о ледовых десантах. Федор Семенович посоветовал на полозы саней набить подрезы, чтобы те не ходили из стороны в сторону по льду, а шли ровно.

— Не забудьте и о бузлуках для коней, — напомнил он.

У Михалюты было уютно на сердце — от тепла, вкусной еды, вина. Он сидел разомлевший и вслушивался в тиканье маятника на стенных часах, отсчитывавших секунды и минуты, которые уже никогда не вернутся, как не вернется в море волна, что выплеснулась на берег, принеся с собой песчинки и камушки.

РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ

1

Колхозники рыболовецкой артели пообещали дать минерам лошадей и сани, набить на полозы подрезы, позаботиться о бузлуках.

Бойцы днем и ночью учились закладывать мины на дороге с твердым покрытием, возле строений. Вскоре всем выдали стеганки, маскировочные халаты, саперные ножи, кусачки, комплект инструментов для работы с минами, гранаты Ф-1.

Полковник Веденский побывал в штабе Азовской флотилии — с нею спецбатальон должен будет держать постоянную связь. Встретился с командующим армией, в тылу которой будут базироваться минеры. И моряки, и армейцы просили, чтобы боевые диверсионные группы приводили с северного берега «языков», наносили на карту дислокацию вражеских войск и огневые точки, узнавали, по каким дорогам движется техника немцев.

Что касается разведки, у Ильи Гавриловича был свой план. Он предусматривал использовать для сбора сведений о противнике рацию старшего сержанта Михалюты, которую тот взял с собой, когда ехали сюда, с разрешения полковника Шаблия. Чтобы скорее найти общий язык с разведотделами, полковник Веденский посещал штабы армий и Азовской флотилии вместе со старшим сержантом.

Но вот все споры и сомнения остались позади. Спецбатальон минеров, преодолев нелегкие сто тридцать километров, прибыл на берег залива, на место наиболее вероятной возможности вторжения фашистских моторизованных сил.