Ледовый десант

— Наших целый группа. Пришли в этот батальон как минер и инструктор. В Испании не удалось победить Франко и фашизм, так что придется бить Гитлера здесь.

Капитан Доминго, как и сотни бойцов и командиров испанской республиканской армии, эмигрировал в Советский Союз. Семьи их остались во Франции.

К Веденскому и Доминго подошли еще несколько испанцев. То один, то другой зябко переступали с ноги на ногу — сыны оливкового края не привыкли к таким морозам.

Один из них не был похож на испанца — русый, голубоглазый. Он обратился к Михалюте по-украински:

— Почему вы так смотрите на меня?

— Вы испанец и знаете украинский язык? — удивился Гнат.

— Я из Канады, воевал в Испании в канадской бригаде, в роте имени Тараса Шевченко. До революции мой отец эмигрировал из Золочева, что под Львовом.

— Вон как? Я тоже из Золочева, только того, что под Харьковом. Выходит, мы земляки, — подал руку Михалюта и назвал свое имя.

— А я Павло Цимбалюк. Испанцы зовут меня Пабло. Вы командир, и я хочу быть в вашей группе.

— Согласен. Я возьму вас.

— Спасибо за доверие. Со мной еще два испанских хлопца. Вон один стоит, с черными бакенбардами. Его зовут Канель. А рядом — Бельда. Я с ними был еще там, в Испании.

— Очень хорошо, — кивнул Михалюта. — Вместе нас уже шестнадцать — два отделения.

В это время на пороге училища появилась девушка в полушубке, подпоясанном широким ремнем. Красноармеец, которого Цимбалюк назвал Канелем, тут же подбежал к ней. Девушка остановилась. Канель показал пальцем на свою щеку, сказал, что она отморожена.

— Вас ист дас?.. Матадор помчался к нашей Нине-Кармен! — воскликнул боец Михалютиной группы Сергей Колокольцев. — Она и в самом деле трет ему щеку!.. Еще дырка будет! Вы посмотрите на него, товарищ старший сержант! У него щеки и так красные, как раки, вынутые из кипятка. Что ему мороз, когда у него такая горячая испанская кровь?!

— Помолчал бы ты лучше, — буркнул сержант Нудьга.

— Вас ист дас?.. По какой причине вы мне рот затыкаете? Думаете, если дослужились до сержанта, так уже…

— Был ты, Серега, ростовским вором, им и останешься, — махнул рукой Нудьга.

— Не слушайте его, товарищ старший сержант, — повернулся к Михалюте Колокольцев. — Где это видано, чтобы воров брали добровольцами в минеры? Немцы на это не сказали бы: «Вас ист дас?..»

— А ты еще что-нибудь знаешь по-немецки? — сердито спросил Нудьга.

Колокольцев не обратил внимание на его слова.

— Посмотрите, товарищ старший сержант, как Нина трет испанцу щеку. А все облизываются от зависти. Попробуй понять женщину! Замужняя, а улыбается. Выходит, нравится ей быть на виду у батальона…

— Откуда тебе известно, что она замужняя? — прервал Колокольцева Нудьга.

— Нина сама мне говорила, что замужняя. Можешь спросить у нее. Муж — майор медслужбы, блондин, сто восемьдесят пять сантиметров, мастер спорта по классической борьбе.

— И ты поверил? — покачал головой Нудьга.

— Я ведь не такой, как некоторые пограничники, которые классных минеров из себя корчат. Говорила, что и карточку мужа скоро покажет.

— Блондин? А может, рыжий?

— Разве может такая красивая женщина выйти за рыжего, пусть и майора! — пожал плечами Сергей Колокольцев. — Скажите ему, товарищ старший сержант!

— А то как же, скажу. Видно, эта Кармен вам всем тут зубы позаговаривала. Вы что, девчат не видели?

Колокольцев и Нудьга удивленно переглянулись. В самом деле, какие могут быть девчата у Нудьги, когда он вот уже четвертый год в армии. Или у Колокольцева, которому еще и восемнадцати не исполнилось.

— Вы обозвали Сергея Колокольцева вором. На каком основании? — спросил Михалюта у Нудьги, подчеркивая этим, что он не позволит обижать людей.

— Я отвечу, — сказал Колокольцев. — Я был знаком с одним «ночником», который летал на дальних бомбардировщиках в ночные полеты на Берлин. И для шутки назвался «ночником». А Нудьга сразу же: ага, «ночник», значит, ночной вор. Вот так! Пойду к Кармен.

— Вот и возьми такого голыми руками, — недовольно проворчал Нудьга, когда Колокольцев ушел.

— Он что, балагур? — спросил Михалюта.

— Не нравятся мне такие герои на словах. Зачем бить себя в грудь? Ты покажи себя в деле.

— Может, когда-нибудь и заносило хлопца, как сани на скользкой дороге, — возразил Михалюта. — Стоит ли вспоминать об этом? Он же доброволец. Шутки шутками, но давайте без упреков.

— Я поделился сомнениями, и только.

— Не обижайтесь. Я просто предупреждаю, потому что и полковник не любит, когда его подчиненные ссорятся между собой.

— Чего мне обижаться? Уже хорошо то, что вы откровенный. — Скуластое лицо Нудьги расплылось в улыбке, а глаза хитровато сощурились. — А вы давно знаете полковника Веденского?

— С августа сорок первого.

— А я с июня сорок первого. Еще до войны с ним встретились на заставе, — с гордостью ответил Нудьга. — Думал, что он узнает меня, когда стояли в строю. Да нас почти три сотни человек, а он один.

— Сам бы подошел, как капитан Доминго.

— Подойду как-нибудь. У меня с товарищем полковником были дела стратегического значения.

— Может, вы и полковника Шаблия знаете?..