Ледовое побоище. Разгром псов-рыцарей

Все, что касалось войны и мира с Русью, непременно согласовывалось ливонцами со своими союзниками-тевтонцами. При любом военном столкновении ливонцев с соседями у них в войске находились рыцари из Тевтонского ордена, как наблюдатели и советники. Впрочем, эти советники никогда не отсиживались в стороне, если дело доходило до сражения, поскольку их главным занятием было ратное дело.

Так было и на этот раз. Из Мариенбурга в Ливонию прибыли два рыцаря, Отто фон Веневарден и Дитмар фон Дерингер, едва до столицы Тевтонского ордена докатилась весть о захвате Пскова Александром Невским. Два тевтонских рыцаря привели с собой свиту из десяти конников и полусотни пешцев. Это были их оруженосцы, герольды, трубачи, знаменосцы, конюхи, пажи и телохранители. Без подобного окружения ни один знатный рыцарь в поход не выступал. Исключение составляли рыцари из обедневшей знати или незаконнорожденные сыновья знатных сеньоров.

Рыцари-тевтонцы одобрили намерение дорпатского епископа Германа фон Буксгевдена вывести ливонское войско на прямое столкновение с ратью Александра Невского, чтобы в решительном сражении разбить русские полки и вновь овладеть Псковом. После упразднения должности магистра во главе Ливонского ордена, по сути дела, оказался духовный пастырь – епископ Дорпата. Поскольку рыцарские ордена являлись монашескими братиями, распространяющими по миру веру Христову с помощью меча, то их верховным сюзереном был папа римский, а на местах властные орденские структуры напрямую подчинялись епископам.

Страшась угрозы русского вторжения, Герман фон Буксгевден развил бурную деятельность, послав гонцов за помощью не только в Мариенбург, но и в Ревель к датским крестоносцам. Успехи и неудачи ливонцев напрямую касались данов, которые плечом к плечу с немцами воевали в Прибалтике с язычниками-эстами и православными русичами. По этой причине из Ревеля без промедления прибыл в Дорпат отряд датских крестоносцев, состоящий из восьмидесяти всадников и четырехсот пешцев. Во главе этого отряда стояли герцоги Каунт и Абель.

Это датское войско значительно усилило силы Ливонского ордена, состоящие из ста двадцати конников и восьми сотен пеших воинов. Примерно столько же ливонского войска было занято подавлением восстания эстов на острове Сааремаа. Лишь крайняя необходимость, ввиду явной угрозы Дорпату со стороны Руси, вынудила дорпатского епископа и его тевтонских советников пойти на сражение с полками Александра Невского, не имея возможности собрать воедино все отряды крестоносцев.

В Дорпате и Феллине по приказу дорпатского епископа были призваны в войско местные немецкие ремесленники и лавочники, из коих был составлен пеший отряд в триста человек. Из Риги пришел отряд в полторы сотни наемников. Даже своего племянника, который лишь недавно оправился от болезни, воинственный епископ заставил сесть на коня. Клаус Воверайт, которому удалось выкупиться из плена благодаря посредничеству живущих в Новгороде немецких купцов, едва прибыв в Дорпат, сразу же был вызван к епископу, который торжественно вручил ему меч, копье и доспехи взамен утраченных при пленении во Пскове.

Таким образом, епископу дорпатскому и его помощникам удалось довольно быстро собрать боеспособное войско численностью около двух тысяч воинов. Для усиления своей тяжелой конницы и панцирной пехоты ливонцы, как обычно, призвали под свои знамена крещеных эстов. На этот раз эсты неохотно шли на войну, так как их страшила слава Александра Невского, который некогда победил шведов на реке Неве, а ныне с лихой стремительностью изгонял немцев из захваченных ими русских городов.

Наемников-эстов прибыло в Дорпат всего около тысячи человек. Многие эстонские князьки и главы родов попросту отнекивались от войны с русичами под различными предлогами. Принуждать их силой следовать на войну предводители крестоносцев не решались из опасения, что тогда и те немногие эсты-наемники, откликнувшиеся на зов ливонцев, могут разойтись по домам.

Привлечь эстов к походу на русичей в данных обстоятельствах можно было только показав им на деле непобедимую мощь крестоносного войска. Потому-то, едва услышав о победе ливонцев над русичами близ Хаммаста, епископ дорпатский поспешил к месту побоища сам и призвал сюда всех подвластных крестоносцам эстонских князьков.

Эстонские князья съехались в Хаммаст, желая своими глазами узреть то, о чем им хвастливо рассказывали ливонцы. Две сотни убитых новгородцев, захваченный русский обоз, груда русских щитов и оружия, а также русский полковой стяг – все это произвело неизгладимое впечатление на знатных эстов. Запомнилась им и показательная казнь пленных русичей, которых было около сорока человек.