Ледовое побоище. Разгром псов-рыцарей

Когда Копорская крепость только-только начинала обретать контуры укрепленного поселения на холме, тогда побегов среди невольников и невольниц было очень много. Первое время немцы содержали работников и женщин в землянках и шалашах, откуда при желании вполне можно было ускользнуть в темное время суток. Немцам не хватало стражников, поскольку большая часть их воинов рыскала по соседним деревням, сгоняя местных жителей на постройку крепости. К тому же в осеннем лесу затеряться было намного легче, чем в зимних, занесенных снегом дебрях.

С наступлением холодов побегов среди невольников стало намного меньше. Этому же способствовало и то, что работников теперь запирали на ночь в прочные амбары без окон и щелей. Невольницы ютились в двух больших курных избах, крытых березовой корой, где они спали вповалку на полу.

* * *

Однажды вечером Бедослава пригласил к себе на ужин сам комтур Ауэрбах.

Наемники-эсты привели Бедослава в единственный двухъярусный терем внутри крепости, где размещался начальник здешнего ливонского гарнизона со своими слугами и телохранителями. Перед этим эсты сводили Бедослава в баню, там же ему выдали новую чистую одежду, немец-цирюльник сбрил у плотника усы и бороду, осмотрел его волосы на наличие вшей.

Поскольку цирюльник разговаривал с Бедославом по-русски, плотник позволил себе пошутить, расставаясь с ним:

– Похоже, герр Якоб, меня сегодня посвятят в рыцари.

Румяный цирюльник усмехнулся и похлопал Бедослава по плечу:

– Благоволение к тебе комтура Ауэрбаха есть неслыханная удача для тебя! Воспользуйся этим, парень!

В трапезной Бедослав оказался за одним столом с грозным комтуром, который излучал какое-то странное добродушие. Это сразу насторожило Бедослава. Он без колебаний принялся за мясную похлебку, поставленную перед ним молодой служанкой в длинном славянском платье, с длинной русой косой и расшитой повязкой на челе. Хлебая деревянной ложкой обжигающее сытное варево, Бедослав краем глаза наблюдал за имовитым немцем.

Комтур был одет в черный бархатный кафтан, расшитый серебряными нитями. В отличие от русских и половецких кафтанов, этот немецкий был более короток, надевался через голову и имел рукава, подбитые мягкой тафтой. На груди у комтура лежала массивная золотая цепь с несколькими темно-красными рубинами.

На лице комтура с морщинами на лбу и в уголках глаз была печать величавого спокойствия. Он лениво ковырял серебряной узкой ложкой в тарелке гречневую кашу с изюмом и столь же медлительно жевал, то и дело поднося ложку с кашей ко рту.

Бедослав уже почти доел свой суп, когда комтур обратился к нему с вопросом:

– Мне сказали, что ты участвовал в обороне Торжка от татар. Так ли это?

Бедослав удивленно поднял голову и встретился взглядом с холодными голубыми глазами Карла фон Ауэрбаха.

– Это правда, монсеньор, – ответил Бедослав и вновь склонился над глиняной тарелкой.

– Значит, ты видел вблизи татарское войско и имеешь представление о военной тактике этих кочевых варваров, – вновь произнес комтур, не спуская с Бедослава своих внимательных глаз. – Поведай мне, каковы татары в сражении и при штурме укреплений, как они вооружены, на какие боевые единицы подразделяются, много ли их.

– Татар очень много! Их несметные полчища! – промолвил Бедослав, облизав ложку. – Сидя на крепостной стене Торжка, ратники из моей сотни несколько раз пытались пересчитывать воинов хана Батыги, благо с высоты обзор был большой, но всякий раз сбивались. Татары все конные, на одном месте они не стоят, все время передвигаются то туда, то сюда. Пересчитывать этих нехристей дело весьма непростое. Мы пробовали считать татарву по их боевым знаменам, у них каждая сотня и каждая тысяча имеет отдельное знамя в виде узких длинных полотнищ с прикрепленными к ним конскими хвостами. Так выходило, что Торжок осаждала орда примерно из двадцати тысяч татарских всадников.

– Но ведь это было не все татарское войско, верно? – заметил комтур, отодвинув от себя тарелку с кашей. – Где находились прочие отряды татар?

– Они были везде и всюду! – сказал Бедослав, откинувшись на спинку стула. – Главная татарская орда ушла к реке Мологе, разыскивая затаившуюся в тамошних лесах суздальскую рать во главе с Юрием Всеволодовичем. Прочие отряды нехристей в ту же пору осаждали Тверь, Ярославль, Кострому и Галич Мерский. Еще одна орда нехристей к Торжку подвалила…

– Каковы же татары в сече? – допытывался комтур. – Какое у них вооружение?

– Как бьются татары в открытом поле, этого я не видел, – проговорил Бедослав, – но о том, как эти злыдни узкоглазые Торжок штурмовали, поведать могу. У татар очень много осадных машин, которые швыряют в осажденных камни и горшки с негасимым огнем.

– Что за огонь такой? – удивился горбоносый комтур. – Из сырой нефти, что ли?