Ледяной укус

Обрушилась тишина. Я представляла, что встреча с Меллори будет неловкой, и я была права. "Неудобно" было мягким словом, для тысячи невысказанных слов, которые висели между нами. Она она была той, кто объяснит, что делать, поэтому я вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Я села на деревянный пол скрестив ноги, и, в неловком молчании, взглянула на свои ногти. Они не выглядели большими, но я боролась с гномом-мутантом, колдуньей и Тейтом.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец спросила я.

Она невесело рассмеялась и вытерла слезы со щек. — Так же. Плохо. Глупо. Я чувствую себя неправильно, Мерит. Глубоко в моих костях, я чувствую себя неправильно. До сих пор.

— Я знаю.

Она посмотрела на меня. — Я не пыталась кого-нибудь обидеть.

— То, что ты не пыталась это сделать намеренно, не означает, что ты не несешь ответственность за это.

Она кивнула.

— Ты могла бы быть мертвой прям сейчас, Меллори. Мы все могли быть мертвы.

Так же, дом Пейдж сгорел, Малефициум поджарился. Тейта в два раза больше человека, чем было, и мы понятия не имеем где он и как его остановить.

— Я знаю, — сказала она. — Я знаю.

— Как вы с Тейтом зацепились?

— Я знала, что книга была в бункере, но я не знала как туда попасть.

Там много для моей теории Интернет-исследования.

Я смотрела за фермой, думая, что когда ты появишься и попадешь в бункер. Вот где он нашел меня. Он сказал, что мы могли бы помочь друг другу.

— Ты отвлечешь внимание, а он схватит Пейдж, чтобы показать ему бункер.

Она кивнула. — Мне жаль. Я знаю, этого недостаточно, но мне жаль.

— Ты понимаешь, под какую опасность ты поставила город? Под какую опасность ты поставила вампиров? Когда появляется какое-то дерьмо, Меллори, они обвиняют нас. Они обвиняют вампиров. Город, ГС, мэр. Мы должны регистрироваться в городе просто, чтобы жить, мы как осужденные на условнодосрочном освобождении.

— Что ты хочешь, что бы я сказала?

Это был хороший вопрос. Что она могла бы сказать, чтобы стереть последние несколько дней?

— Я не знаю, — сказала я честно. — У нас большая совместная история, ты и я. И как же я рада, то ты вернула Этана, и пройдет много времени, прежде чем ты сделаешь это людям, которым ты навредила.

— Боль избивает меня, — тихо сказала она. — Боль победила. Я знаю, это трудно понять…

— Это трудно понять, потому что ты никому ничего не говоришь об этом. Я узнала, чем ты увлеклась, когда обнаружила, что ты предала меня и мой Дом. Если ты не считаешь, что Саймон достоин твоего доверия, то ты должна была поговорить с

Катчером. Или моим дедом. Или с кем-нибудь еще. Ты должна была сделать чтонибудь, но совсем не то, что сделала.

Какой-то момент она молчала. — Ты ненавидишь меня?

Это не много говорило о нас, что мне пришлось задуматься над ответом. Честно говоря, я не была уверена в том, что я чувствовала. У нас с Меллори была история дружбы — история больше, чем с кем-либо другим, являющимся частью моей жизни в настоящее время. Но она продвинулась вперед, независимо от того, кому еще она навредила, и независимо от последствий. Она почти разрушила Чикаго и умудрилась разделить двух Тейтов на Среднем Западе.

Для меня, конечно, было трудно любить ее так сильно. И прошло бы много времени, прежде, чем я смогла бы снова уважать ее. Но…

— Нет, я не ненавижу тебя. Ты вернула мне его.

— Не по правильным причинам.

— Нет. но ты все равно это сделала. — Было бы лучше если бы Этан не был с ней связан, но я не собиралась ей в этом подсказывать. Он не может быть ее фамильяром, но я точно не хочу, чтоб она это тестировала насколько глубоко побеждала их связь. Она не была готова к этому. Я не была готова к этому.

— Я ненавидела его начала, — сказала она. — И думаю ты тоже. Он был властным и не сочувствовал твоей ситуации. И тогда ты позволила быть себе уязвимой, а потом он пригласил в Дом другую девушку. Потом он принял твою долю и проявил себя.

Я кивнула.

— Возможно, он не совсем Дарт Салливан, больше, — сказала она.

Мы обе молчали. — Я не знаю, смогу ли я сделать это. — сказала она через пару минут.

— Что сделать?

— Вернуться к этому. Лицом к тому, что я сделала. я могу взять на себя ответственность за это. Я не дура; я знаю, это была моя ошибка. Но я… расстроена, я думаю. Оборотни — я вижу как они смотрят на меня. Отвращение в их глазах, Мерит. Катчер так зол, так унижен, и я знаю Орден собирается наказать меня. И я заслуживаю худшее, что они смогут придумать.

Она взорвалась длинными, слезными рыданиями, но я не готова была подойти к ней. Не готова была утешить ее, не тогда, когда она навредила мне так сильно. Не тогда, когда они скорбят, а тогда, когда они все еще нуждаются в утешении.

— Как я могу вернуться в мир, зная, что я сделала? — она посмотрела на меня, красными опухшими глазами, ее лицо было мокрым. — Я навредила людям, и вы ребята, попали в беду. И Катчер… Я не знаю смогу ли я когда-либо вернуть его.

— Он сказал это?

— Он сказал, что ему нужно время. — она прикрыла рот рукой, но едва удалось подавить рыдания.

— Тогда смирись с этим и дай ему время. Бог знает, что он это заслужил. Все что мы имеем.