Ледяной поцелуй страха

Еда оказалась горячей, свежей и вкусной, но к гостям никто так и не вышел. Тишину нарушали лишь тихие переговоры да звяканье столовых приборов.

— Непонятный сервис, — высказал вслух то, о чем думали все, Геннадий. Отодвинул тарелку и сыто откинулся на спинку стула. — Наготовили и ушли, даже записки не оставили.

— Я думаю, что в гостинице работает очень мало народу, отработали смену, взяли с нас плату за ночлег, завтрак оставили и разошлись отдыхать, — ответила Настя.

— Скучное объяснение, — как будто расстроился Геннадий. — Вон писательница тут развернулась бы. Ну чем не сюжет для романа, а?

Его игриво-фамильярное обращение возмутило Полину, но она промолчала и даже не повернула головы.

— Так что делать будем? — спросил Геннадий, обращаясь вроде бы и ко всем сразу, но при этом косясь на Полину — не с интересом, а снисходительно, словно ожидал ответа от нее и знал, что ничего она предложить не сможет.

— Как что — искать обратную дорогу, — ответил за всех Андрей. — Подкрепились — и в путь.

— Мы уже все пути-дороги исходили, — заметила Настя, но, однако, поднялась первой. — Андрей, может, вам с мальчиком тут подождать? А мы поищем того, кто бы подсказал нам дорогу.

— Нет, мы пойдем с вами, — возразил Андрей. — Но вещи предлагаю оставить в номере. Вернемся за ними, когда найдем дорогу.

— Я все возьму с собой: багаж у меня небольшой, а терять время я не привык, — с пафосом заметил Геннадий и, перехватив случайный взгляд Полины, подмигнул той.

«Так и не теряй его! На что ты надеешься?» — мысленно ответила она. Вопрос, обращенный к Геннадию, был риторическим, но шесть лет назад чуть не закрыл для нее дверь в мечту.

— Полина, на что ты надеешься? — спросил Юрьев, закрывая папку с внушительной стопкой бумаги. Накануне Полина осмелилась признаться ему в том, что пишет, и Игорь немедленно попросил ее дать ему почитать. Просьба прозвучала и неожиданно, и ожидаемо: девушка на это и надеялась, что Юрьев станет ее первым читателем. Но одно дело надеяться, и другое — на самом деле отдать папку с распечатанным романом, выйти из тени на помост, обнажиться — не телом, а душой, отдать свои мысли и мечты на растерзание чужому мнению. В какой-то момент Полина испытала желание дать обратный ход, отговориться тем, что роман еще не готов. Но в глазах Игоря прочитала такой интерес, что вытащила из шкафа заветную папку. Юрьев ее взял, убрал в «дипломат» и ушел на работу. А Полина весь день не находила себе места, представляя, как Игорь листает — нет, не страницы, а ее мысли, — и хмыкает, и удивляется, и не соглашается. Она даже малодушно надеялась, что он забыл о папке или ему просто было некогда читать.

Нет, не забыл, читал в перерывах между лекциями, в обеденную паузу, в «окно». И вот сейчас он восседал на стуле, будто судья в своем кресле, а она топталась перед ним, как обвиняемая.

— На что ты надеешься, Поль? — повторил Игорь, глядя ей в глаза своими темными, как беззвездная ночь, глазами.

— Так… плохо написано? — выдавила она непослушными губами.

— Нет, написано как раз хорошо, есть у тебя стиль, рассказывать ты тоже умеешь. Но, думаешь, вот это кто-то прочитает в издательстве? — Юрьев потряс папкой, и Полина покраснела до самых корней волос.