Ледяной десант

– Умный, – фыркнул морпех. – Ладно, слушай. Диспозиция у нас такова: разведгруппа обнаружила вражескую батарею, способную всерьез навредить нашим дальнейшим планам. В других условиях я должен нанести ее координаты на карту и по радиосвязи или лично передать их командованию. Командование, соответственно, нанесет по указанному квадрату упреждающий удар, проще говоря, перемешает этих уродов с землей. Но по факту у нас нет ни связи, ни возможности этот самый удар нанести. Отсюда вывод?

– Степа, ну что ж ты со мной, словно с дитятей несмышленым? – поморщился Левчук. – Все и так понятно. Батарею эту нужно уничтожить. Не понимаю только, как ты собираешься с пятью бойцами да одним пулеметом супротив полутора сотен воевать?

– С четырьмя, – уточнил морпех. – Аникеева сейчас отправим назад, комбат ждет подтверждения, что фашист начал сосредоточение сил в этом районе. Так что остаются всего четверо.

– А он ждет?

– Ждет, не сомневайся. Ты же сам сказал, что не знаешь, о чем я с Кузьминым говорил. Ему эта информация очень важна для принятия окончательного решения о наших дальнейших действиях. Наших – это всего десанта, если что! А почему Ваньку посылаю – ему я полностью доверять могу. Как и тебе, старшина. Вопросы?

– Не имеется, – отрезал старшина, жестом подзывая Аникеева. – Ванька, слушай в оба уха. Где германец батарею развертывает, запомнил? Товарищу комбату на карте обозначить сумеешь? Координаты я тебе сейчас на листочке напишу.

– А чего ж, сумею, – кивнул рядовой, хмурясь. – Место-то приметное, вон лесок, тут горочка, и дорога вокруг идет. Только это вы меня чего, в тыл отправляете, что ли?

Степан смерил морского пехотинца тяжелым взглядом:

– Рядовой Аникеев, от того, получит ли капитан третьего ранга Кузьмин эту информацию, возможно, зависит исход всей десантной операции! Еще вопросы?

– Нет вопросов! – охнул боец. – Разрешите выполнять?

– Разрешаю… Вань, я сейчас серьезно! Что бы ни случилось, сведения комбату доставь! На словах передай следующее: «Моя информация полностью подтвердилась». Он поймет. Все, вперед!

Дождавшись, пока Аникеев скроется в негустых по зимнему времени зарослях, старшина обернулся к Степану:

– Так чего ты конкретно-то задумал, старлей? Я ведь догадался, что не хотел ты, чтобы Ванька услыхал да комбату доложил. Поскольку он подобное бы точно не одобрил. Верно говорю?

– Да уж куда вернее, – пожал плечами Алексеев. – А насчет моей задумки… Вон, погляди, где они ящики с боеприпасами сгружают. В овражке небольшом, возле самого леса. Потом, думаю, они ящики поближе к пушкам подтащат, но пока все они вместе лежат. Видать, хотят грузовики отпустить, может, за новой порцией поедут, может, еще для чего. Вот я и подумал, что это неплохой шанс немножечко им жизнь подпортить. Если аккуратненько подобраться да рвануть все это добро к известной матери, батарея как боевая единица перестанет существовать.

– Дык как же мы туда подберемся-то?! – ахнул Левчук. – Не лето чай, лес почти голый стоит! Заметят же сразу?

– Согласен, план пока сыроват и требует доработки, но я над этим усиленно работаю, – фыркнул Степан.

На самом деле особого веселья он не испытывал: задуманное было чистой воды авантюрой, куда более опасной и непредсказуемой, нежели недавняя атака на движущуюся самоходку. Но и оставлять эту батарею за спиной (точнее, на левом фланге, поскольку всерьез штурмовать Глебовку никто не собирался) было никак нельзя – побывав под артобстрелом, он теперь отлично представлял, какая это отвратительная штука. А эти пушки, если память и будущанская информация не врет, отнюдь не единственные!

Плюс еще кое-что: поскольку карту Алексеев запомнил хорошо, сейчас мог со всей уверенностью заявить, что расположение конкретно этой батареи крайне невыгодно для будущего прорыва, в котором он уже практически не сомневался. Если фрицы получат целеуказание и долбанут со всех стволов, мало не покажется. Восемьсот морских пехотинцев – самая что ни на есть групповая цель. Накроют в поселке или на марше осколочно-фугасными – и что тогда? Всех, понятно, не положат, но потери окажутся весьма серьезными. И потому эти пушки необходимо любой ценой уничтожить. Нет, оно, конечно, понятно, что по-хорошему следовало бы стребовать с комбата подмогу – усиленная несколькими пулеметами полусотня морпехов с фрицами справилась бы играючи, еще б и пушки, пожалуй, затрофеили. Но времени нет. Пока Ванька до наших доберется, пока Кузьмин решение примет, пока обратно вернутся – немцы уже развернутся в боевое положение. И ударят по поселку.

– О чем задумался, старшой? – с ударением на последний слог осведомился Левчук. – Вот и снова лицо у тебя стало такое… характерное.

– Старшина, ты карту помнишь? – невпопад ответил Степан, продолжая размышлять.

– Извини, командир, не помню… поскольку не показывали, – ухмыльнулся в усы тот. – Но ты можешь и на словах объяснить, я понятливый. Так чего там с картой-то?

– Да того, Семен Ильич, что когда мы к Станичке рванем, могут нам эти гаубицы много крови попортить. Позиция у них уж больно удобная.