Ледяной ад

Грандье молча вручил конверт. Посыльный вежливо поклонился, спрятал конверт в карман и направился к лесу. В это время всадник естественным жестом сложил карту и выехал на дорогу, опередив человека в ливрее. Железнодорожник и бочар пошли следом, готовые в любой момент броситься на посланца, который шел не торопясь, лениво, как будто ему некого и нечего было опасаться.

Метрах в трехстах от дома Грандье посыльного дожидался с оседланной лошадью лесной объездчик. Посыльный остановился, затем что-то быстро сказал объездчику, вскочил в седло и пустил лошадь галопом. Жервэ предвидел такой оборот дела, и, пока его помощники — Филь-ан-суа и Папийон[1] — топтались на месте, он развернул своего коня и вихрем помчался за беглецом. Будучи прекрасным наездником и имея под собой отличного скакуна, Жервэ сумел быстро догнать верхового и, держась от него на некотором расстоянии, размышлял: «Сейчас я схвачу этого мерзавца, Филь-ан-суа и Папийон проследят за объездчиком и хорошенько “выпотрошат” его. Все идет как надо».

Тем временем Филь-ан-суа и Папийон вплотную приблизились к подозрительному объездчику, не собираясь отступать от него ни на шаг. И когда он направился по широкой тропинке вдоль изгороди, одной из тех, которыми егеря окружают особо важные охотничьи угодья, полицейские решили, что теперь-то они его ни за что не упустят. Минут через десять в ограде показалась маленькая железная дверца. Объездчик внезапно остановился, быстро вставил ключ в замочную скважину, проскользнул внутрь и скрылся в чаще. Все это заняло не больше десяти секунд, и ошеломленные преследователи уткнулись носами в запертую дверь, о существовании которой до того даже не подозревали.

— Заперто, — сказал бочар.

— Обвел нас вокруг пальца, ушел, как вода в песок! — воскликнул железнодорожник.

— Черт побери! Слежка коту под хвост. Понадобится уйма времени, чтобы среди всех объездчиков найти этого ловкача.

— Боюсь, он такой же объездчик, как я служащий Западной железнодорожной компании.

— Или как я — бочар! Ну, к счастью, Жервэ догонит и схватит того мерзавца.

— А что нам теперь делать?

— Давай на всякий случай пройдем вдоль ограды, мало ли что…

Примерно через полчаса они вышли на ухоженную, но совершенно пустынную лесную дорогу. Папийон вытащил из кармана карту леса, чтобы определить, где они находятся. В этот момент громкий звук лошадиного галопа заставил обоих поднять голову. Прямо на них неслась лошадь без всадника, с белой от пены мордой. Полицейские бросились к ней и, мертвой хваткой вцепившись в уздечку, с трудом остановили ее. В тот же момент оба вскрикнули, узнав в обезумевшем животном коня, на котором их патрон Жервэ несколько минут назад погнался за человеком в коричневой ливрее.

Между тем господин Грандье, несколько успокоенный хладнокровием и ловкостью сыщика, неплохо провел послеобеденное время. Он рано лег спать и впервые за всю неделю крепко заснул. В шесть часов утра его разбудил разговор слуги Жермена с садовником, служившим у них также привратником и жившим в домике у ворот.

— Говорю вам, что это очень срочное письмо, — настаивал садовник, — его нужно вручить немедленно, так сказал посыльный.

— Давайте, Жермен, давайте. — Грандье уже предчувствовал катастрофу. Ледяной страх снова сжал его сердце — он заметил красную звезду, запечатывающую массивный конверт из кремовой бумаги. Вскрыв его, бедняга прочел:

«Вы меня обманули. Поэтому я, как и обещал, убил этой ночью одного из местных жителей. Убедитесь сами — пойдите на улицу Сен-Николя и посмотрите на мертвеца. У него на виске моя отметина. Если завтра в полдень у меня не будет пятидесяти тысяч франков, погибнет Ваш сын».

Строчки плясали в глазах господина Грандье. Несчастный, убитый из-за него там, на улице Сен-Николя… возможно ли это?! Может быть, это лишь последняя угроза, последнее, высшее предостережение?

Неодолимая сила толкала господина Грандье из дома, гнала его прочь, кровавый туман застилал глаза. Вот он на улице Сен-Николя… мечущиеся люди, крики, распахнутая настежь дверь, простоволосая женщина… Месье Грандье пробирается через толпу с хриплым криком: «Я хочу видеть мертвеца!»

И вот комната, полная народу, но обезумевший Грандье, никого не замечая, смотрит на кровать, где в кровавых простынях вытянулся, широко раскрыв глаза, мертвец: у него перерезано горло, на левом виске пламенеет звезда с пятью лучами. Грандье наклоняется над лицом убитого.

«Красная звезда! Меня тоже скоро убьют».

Он бросается вон из комнаты, проталкиваясь через толпу, бегом возвращается на виллу и запирается в своем кабинете.