Ледяное проклятье

«И что же получается? — задал я вопрос и сам же на него ответил: — Одно из двух. Либо сумку закопали, чтобы когда-либо за ней вернуться, но что-то не срослось. Либо… либо это личные вещи погибшего человека, и следовательно…»

— …и следовательно, сумку положили в могилу вместе с телом владельца, — уже вслух закончил я, переводя взгляд на вырытую мною яму. — А что… вполне может быть. Ежели хоронили в спешке, то и могила могла быть неглубокой…

* * *

Уронив грязные ладони на колени, я сидел на краю изрядно увеличившейся ямы и крайне задумчиво созерцал ее содержимое.

Лежавший навзничь скелет определенно принадлежал мужчине — если судить по размерам, кои были не просто большими, а невероятно огромными для человека. А это был человек — тщательно очищенный мною от комьев грязи череп, несомненно, был человеческим. Хорошо сохранившиеся зубы без малейших признаков клыков, форма глазниц, особенности нижней челюсти — все говорило об этом. Человек исполинских размеров, приблизительно головы на две выше, чем здоровяк Рикар. Руки аккуратно скрещены на груди, словно мертвецу стало зябко и он обхватил себя за плечи. Положение головы, вытянутые ноги, ровно положенное тело — все говорило о том, что незнакомца похоронили. Пусть в совсем неглубокой могиле, но все же похоронили. Если предположить, что исполина хоронили в спешке, то все становится на свои места — не было времени провести положенный обряд сожжения, не было времени копать по-настоящему глубокую могилу. Возможно, неизвестные могильщики собирались вернуться сюда позже и закончить похоронный обряд, но что-то не срослось, и друзья погибшего так здесь больше и не появились.

Почему я решил, что исполин погиб и был погребен друзьями?

Если начать со смерти, то об этом наглядно свидетельствовала дыра в правом виске — совсем рядом с глазницей. Судя по узкой форме отверстия, исполина убило что-то небольшое, но с крайне убойной силой — например, арбалетный болт с бронебойным наконечником, выпущенный из мощного арбалета. Или другое что — вариантов множество, в горячке боя случается всякое. Но исход столь страшного ранения может быть только одним — с такой дырой в голове не живут. Гарантированная смерть. Если только рядом окажется опытный и сильный Исцеляющий, да и то не факт.

О том, что в качестве могильщиков выступали друзья или близкие, лучше всяких слов говорило золото. И не только монеты из сгнившего кошелька — хотя и там была немаленькая сумма, — грудь скелета и шея были практически скрыты под хаотичным переплетением золотых и серебряных вещиц. Как минимум пятнадцать, а то и больше золотых цепочек обвивали шею мертвеца и бесформенной массой спадали на грудь. На каждой из цепочек висели непонятные украшения или, скорее, амулеты — выточенные из камня фигурки животных, золотой кругляш, изображающий солнце с множеством лучей, заключенные в серебряную оправу изумруды и алмазы, остатки сгнивших кожаных мешочков, из которых сыпалась какая-то труха, огромный изогнутый клык, принадлежащий неизвестному мне зверю. Более чем странная коллекция.

Пока я занимался черным делом грабителя могил, солнце уже успело опуститься до самой кромки заснеженных древесных крон, одинокий луч пробился через ветви и на несколько мгновений ярко осветил разворошенную могилу. В его свете, я успел заметить тонкую серебряную ниточку, тянущуюся от шеи ко рту черепа и скрывающуюся внутри.

Заинтересовавшись, я осторожно присел над телом, стараясь не сдвигать останки, и двумя пальцами оттянул нижнюю челюсть, открывая мертвецу рот. Цепочка. Еще одна серебряная цепочка, только почему-то оказавшаяся во рту. Подцепив кончиком пальца тонкую серебряную нить, я потянул ее на себя. Что-то тихо звякнуло об оскаленные зубы, и на свет появился еще один причудливый амулет. Разочарованно хмыкнув, я подхватил амулет на ладонь и поднес к глазам.

Да, амулет. Причем весьма искусной работы — серебряный цветок с листьями, покрытыми мельчайшими изумрудами, тонким изящным стеблем и чашечкой цветка с широко раскрытыми ярко-синими лепестками… и я такой цветок уже где-то видел. Причем в живом виде. И даже знаю его название — благодаря отцу Флатису и его юному помощнику Стефию, которые охапками собирали такие цветы по округе, сушили, толкли в ступках и потом сжигали в специальных жаровнях, окуривая все подряд резким пахучим дымком…

И это растение называется… точно! Цветок Раймены! Святой символ Церкви Создателя!

Легкий шорох отвлек меня от разглядывания амулета. Бросив взгляд вниз, я как раз успел увидеть, как костяная длань скелета смыкается на моей щиколотке, а в глазницах черепа загораются тусклые багровые огоньки. Испугаться я не успел.