Леди-вамп

— Тебе нужно кое-что объяснить, — холодно сказал он, и фантазии Жанны Луизы о счастливом будущем лопнули, как мыльный пузырь.

Глава 4

Жанна Луиза медленно села, выражение ее лица оставалось невозмутимым, но нервы внезапно напряглись. Он волновался, и его беспокойство выливалось в гнев. И он волновался, потому что не понимал, что она сделала.

— Наночастицы дают нам способность блокировать болевые рецепторы человека или заставлять его спать. Полагаю, это было необходимо, чтобы помочь в охоте за кровью, — сказала она спокойно, прежде чем он успел что-либо спросить. — Чтобы кусать смертных так чтобы они не почувствовали боль, и заставить их спать, чтобы не почувствовали укуса. Я сделала это для Ливи, чтобы облегчить ее боль.

— Ты заблокировала боль, а потом усыпила ее? — медленно спросил Пол, словно желая убедиться, что он не ошибся.

Жанна Луиза кивнула.

— Как? — тихо спросил он.

Она колебалась. Хотя Жанна Луиза знала, что для этого ей нужно проникнуть в сознание человека, на самом деле она знала не намного больше. Это было что-то вроде инстинкта. Хотя это не имело значения, она не думала, что было бы хорошо признать, что она могла войти в умы, как она это делала. Наконец она сказала ему полуправду. — Я не знаю точно, как это делается. Это своего рода инстинкт. Но я должна быть в состоянии хотя бы видеть ее. С некоторыми мы должны быть в физическом контакте, чтобы управлять им.

Пол помолчал минуту, обдумывая услышанное, а затем спросил: — И она съела весь сэндвич?

Жанна Луиза колебалась. Она понимала, о чем он спрашивает, но признать — означало бы признаться в том, что она способна контролировать разум, а она не хотела этого делать. Поэтому она просто сказала: — Она явно больна. Возможно, ее болезнь каким-то образом влияет на ее вкусовые рецепторы, например, когда вы простужаетесь или гриппуете. Ничто не имеет такого вкуса, как обычно, когда вы больны. Я бы попробовала с ней другую еду.

Пол медленно расслабился и кивнул, очевидно, найдя этому разумное объяснение. — Я буду кормить ее бутербродами с ветчиной и сыром каждый раз, когда она будет есть. Она так быстро похудела.

Жанна Луиза хранила молчание, но ей хотелось облегчить его беспокойство. На лице мужчины появились морщинки, и она подозревала, что их, вероятно, не было до того, как Ливи заболела. Она могла бы облегчить это беспокойство, предложив обратить его, чтобы он потом обратил Ливи, но тогда она рискнет провести остаток своей долгой жизни в одиночестве, если он не захочет быть ее спутником жизни. Смертному может показаться, что это эгоизм — ставить свою потребность в спутнике жизни выше жизни ребенка, но их с рождения учили сохранять определенную эмоциональную дистанцию между собой и смертными. Каждый из них столкнулся бы с сотнями смертных, которые им могли нравиться, о которых они заботились бы или даже немного любили, но они просто не могли спасти их всех. Они могли обратить только одного и мысль о том, чтобы провести века или даже тысячелетия в одиночестве… что ж, это было неприемлемо.

Несмотря на это, у Жанны Луизы все равно возникло искушение сделать предложение, но она подавила его и вместо этого спросила: — Неужели врачи ничего не могут дать ей от боли?

Пол покачал головой, и устало провел рукой по шее. — Они дали ей самую сильную дозу, на которую только посмели, учитывая ее возраст и рост, но, похоже, это больше ничего не дает. Следующий шаг — держать ее под наркозом в больнице, но…

Но он не хотел, чтобы ее положили в больницу, где она будет умирать. «Он хотел спасти ее», — мысленно закончила Жанна Луиза, когда он замолчал.

— Думаю, мне следует отвести тебя обратно. Я не хочу оставлять ее одну на случай, если она проснется, — резко сказал Пол.

Жанна Луиза кивнула и начала собирать остатки пикника, ее взгляд скользнул к нему, когда он опустился на колени, чтобы помочь. Когда все вернулось в корзину и одеяло, на котором они сидели, а также то, что прикрывало ее ноги, было сложено, она встала и молча ждала, пока он быстро снимет с нее кандалы. Она несла одеяла, он — корзину и конец цепей, и Жанна-Луиза не могла не чувствовать себя дрессированной собакой, пока они шли к дому. Это медленно пробудило в ней гнев, но она заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и подавила его.

Эта ситуация была трудной, но злость не поможет в данный момент. Сейчас ей нужна была другая страсть.

— Тебе не кажется, что мне следует держаться поближе к Ливи? — спросила Жанна Луиза, когда они вошли в дом, и он повернулся к двери в подвал. Когда он остановился, чтобы посмотреть на нее, нахмурившись, она добавила: — Если она проснется от боли, я могу ей помочь.

Пол заколебался, неуверенность пробежала по его лбу, и Жанна Луиза раздраженно вздохнула. Конечно, он беспокоился о ее побеге. И пока он не научится доверять ей, он будет думать о ней как о пленнице. Ей нужно, чтобы он думал о ней как о союзнике, если она хочет добиться его.

— Я не думаю… — начал он с сожалением.

— А если я пообещаю не пытаться выйти из дома? — перебила она.