Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

Это известие потрясло констебля. Он расцепил руки и почесал за ухом. Поднялся на ноги, взявшись за подлокотники стула и ловко отставив его назад. Встав, он оказался огромным, крепким мужчиной. Полнота не портила общего впечатления.

Я ее знаю?

— Мюриэл Чесс. Вы наверняка ее знаете. Это жена Билла Чесса.

— Конечно, я знаю Билла. — Его голос стал чуть тверже.

— Похоже на самоубийство. Она оставила записку, из которой ясно, что она просто уходит. Но, с другой стороны, это можно понять и как записку самоубийцы. Смотреть на нее не очень-то приятно. Вероятно, тело слишком долго пробыло в воде — около месяца. Таковы обстоятельства.

Паттон почесал за ухом.

— А что это за обстоятельства? — Теперь его глаза изучали мое лицо; медленно, спокойно, но все-таки изучали. Казалось, что бить тревогу констебль не спешит.

— Месяц назад между Чессами произошла ссора. Билл уехал на северный берег озера и отсутствовал несколько часов. Когда он вернулся, жены уже не было. С тех пор он ее не видел.

— Ясно. А ты, сынок, кто будешь?

— Моя фамилия Марло. Я приехал из Лос-Анджелеса, чтобы осмотреть участок Кингсли. Кингсли дал мне для Билла Чесса записку. Мы пошли вдоль озера и вышли на небольшой причал, который построили киношники. Стояли у ограждения, смотрели на воду, и из-под настила, к которому раньше причаливали лодки, показалось что-то похожее на руку. Билл бросил в то место тяжелый камень, и тело всплыло на поверхность.

Паттон смотрел на меня, в лице его не дрогнул ни один мускул.

— Послушайте, шериф, может быть, поедем туда прямо сейчас? Человек там один совсем и чуть с ума не сошел от потрясения.

— У него есть что выпить?

— Когда я уезжал, оставалось совсем немного. У меня была пинта, но за разговором мы почти всю ее выпили.

Паттон подошел к столу с откидной крышкой и отпер ящик. Вынул три или четыре бутылки и посмотрел их на свет.

— Вот пузырек почти полный, — сказал он, похлопав одну бутылку. — «Маунт Вернон». Это его заберет. Власти округа не выделяют мне денег на спиртное для непредвиденных ситуаций, вот и приходится урывать понемногу то здесь, то там. Сам-то я не употребляю. Никогда не понимал людей, которые напиваются.

Паттон сунул бутылку в карман на левом бедре и откинул доску в стойке. С внутренней стороны стеклянной двери прикрепил записку. Когда мы вышли, я глянул на нее. Там было написано: «Буду через двадцать минут».

— Я поеду за доктором Холлисом, — сказал Паттон, — а потом вернусь за тобой. Это твоя машина?

— Да.

— Когда я поеду обратно, ты езжай за мной.

Он залез в машину, оснащенную сиреной, двумя красными фонарями, двумя противотуманными фарами, красной и белой пожарными тарелками, сигнальным рожком на крыше, тремя топорами, двумя мотками толстого каната, а в дополнение ко всему этому — огнетушителем на заднем сиденье, запасными канистрами с бензином, маслом и водой, укрепленными на подножке, а также запасным колесом, привязанным сзади. Из-под обивки сидений торчали клочья грязной ваты, на облупившейся краске лежал слой пыли толщиной в полдюйма.

На ветровом стекле, в левом углу, была прикреплена картонка, на которой заглавными буквами было напечатано:

«ВНИМАНИЕ, ИЗБИРАТЕЛИ! ОСТАВИМ ДЖИМА ПАТТОНА КОНСТЕБЛЕМ. ОН СЛИШКОМ СТАР, ЧТОБЫ ХОДИТЬ НА РАБОТУ».

Паттон развернул машину и помчался по улице, поднимая клубы белой пыли.

8

Остановился он напротив железнодорожного склада перед большим каркасным зданием. Вошел туда и вскоре вернулся с мужчиной, который сел на заднее сиденье, туда, где лежали топор и канаты. Служебная машина проехала мимо меня, я тронулся вслед. Мы выехали на дорогу, запруженную народом, и стали продираться сквозь брюки и шорты, вязаные французские матроски и завязанные узлом цветастые платки, сквозь шишкообразные колени и алые губы. За поселком въехали на пыльный холм и остановились у какого-то дома. Паттон нажал разок на сирену, и на пороге дома появился мужчина в Синем вылинявшем комбинезоне.

— Давай, Энди. Дело есть.

Человек в синем комбинезоне хмуро кивнул и скрылся за дверью. Вышел он в шлеме для львиной охоты серого устричного цвета и занял место за рулем, которое ему уступил Паттон. Мужчине было лет тридцать: темноволосый, стройный, наружность — как у коренного местного обитателя — грязноватая и недокормленная.

Мы двинулись по направлению к Малому Оленьему озеру, и по дороге я наглотался столько пыли, что вполне мог бы выпечь партию пирожков из грязи. У решетчатых ворот Паттон вылез, пропустил машины, и мы поехали дальше. У озера Паттон опять вылез из машины, подошел к воде и посмотрел на небольшой причал. Прямо на настиле, обхватив голову руками, сидел голый Билл Чесс. Рядом с ним на мокрых досках что-то лежало.

— Можно еще немного подъехать, — сказал Паттон.