Леди Удача

Уолли потребовал шампанского и стал приглашать к столу всех кого ни попадя, провозглашая при этом тост за тостом. Желудок у него, должно быть, был луженый: неимоверное количество съеденного и выпитого на него никак не действовало. Все, кроме Кассандры, кажется, пришли в себя после вчерашнего вечера, даже Риордан присоединился к общему веселью и снова стал выпивать, будто вовсе не он, а кто-то другой всего час назад сидел на краю поилки для лошадей, стараясь удержать рвоту.

– За тебя, Касс! – обратился он к ней с залихватской улыбкой, пока никто не слышал. – За прекрасную новобрачную.

Какой-то огонек блеснул в его глазах, но Кассандра так и не смогла понять, насмехается он над ней или нет.

Она вообще не хотела на него смотреть; ее чувства, подобно маятнику, раскачивались между робкой дрожью торжества и безысходным горем. Собрав в кулак всю свою смелость, она чокнулась с Риорданом.

– За моего мужа, – тихо сказала Кассандра, словно пробуя это слово на вкус.

Увидев, как темнеют его глаза, она ощутила ту же мгновенную жаркую вспышку, что и прошлой ночью в карете. Он наклонился и поцеловал ее, не касаясь руками. Она закрыла глаза и вздохнула, вся отдаваясь своему чувству. Но с полдюжины мужчин, сидевших за столом, начали аплодировать, топать ногами и громко непристойно поощрять их. Мучительно покраснев, она отпрянула назад.

Утренний пир тянулся бесконечно, а Кассандра все больше теряла силы и падала духом. Ей пришлось целоваться со столькими незнакомыми мужчинами, что у нее голова пошла кругом. Она выпила много шампанского, но оставалась холодной и беспощадно трезвой, словно сам Дионис [40] наложил на нее проклятье.

Риордан, похоже, снова опьянел и с каждой минутой становился все более любвеобилен. Похоть откровенно светилась в его ярко-синем взгляде, ей опять и опять приходилось отталкивать его руки; мысль о том, что он прикасается к ней столь нескромным образом на глазах у всех, была для нее непереносима. Она едва не падала от усталости, но решила, что скорее умрет медленной и мучительной смертью, чем поднимется из-за стола первой, чтобы отправиться в «дом молодоженов».

Прошло, по ее мнению, не меньше ста часов, в течение которых ей пришлось сидеть за столом, растягивая губы в притворной улыбке. Но вот Риордан вскочил на ноги. Еще один тост, с безмолвным стоном решила Кассандра. Только на этот раз он заставил ее подняться вместе с собой и обхватил рукой ее плечи, хотя трудно было сказать, чего в этом жесте больше – нежности или желания на что-то опереться, чтобы не упасть. В другой руке он держал бокал.

– Дамы и господа! Могу ли я рассчитывать на ваше внимание? Мы с женой хотим поблагодарить всех, кто здесь собрался, за добрые пожелания и напутствия в этот знаменательный день, когда мы стоим на пороге долгого путешествия в неизведанную страну семейной… гм… о, черт, у меня ничего не выходит.

Он осел, навалившись на стол в приступе безудержного хохота, который подхватили все, кроме Кассандры. Она не знала, смеяться ей или плакать. Риордан между тем вновь собрался с силами и с пьяной методичностью начал свою речь сначала:

– Я хочу сказать, что рад всех вас видеть, рад, что вы присоединились к нам с пожеланиями долгой и счастливой супружеской жизни. Да, пусть она будет такой же долгой и счастливой, как у моего незабвенного дяди Хэла, упокой Господь его душу. У дядюшки Хэла была любимая поговорка, и я надеюсь, что в один прекрасный день смогу повторить ее по праву: «Дни счастья проведены мною между ног моей жены».

Он опять рухнул, сгибаясь пополам, от смеха и колотя кулаками по столу. Кассандра гневно повернулась кругом, и он едва успел заметить, как вспыхнуло от возмущения ее лицо. Выбросив вперед руку, Риордан все-таки сумел ухватить ее за платье. Он бесцеремонно подтащил ее к себе и поднял на руки.

За столом началось настоящее светопреставление, когда он понес ее через весь обеденный зал к дверям. Кассандра спрятала лицо у него на плече и зажала уши, чтобы не слышать хохота, свиста и похабных напутствий, раздавшихся им вслед. У самого выхода Риордан покачнулся и налетел на дверной косяк.

– Мне бы хотелось остаться в живых, – злобно прошипела она.

Яркое солнце больно резануло их по глазам. Какой-то прохожий, явно из местных, подмигнул Риордану и сделал жест, значение которого Кассандра поняла сразу, хотя видела впервые. Она не сомневалась, что гости последуют за ними и проводят до самого «дома молодоженов», и ее вера в действенность молитвы укрепилась, когда этого не произошло. Потом к ней пришла уверенность, что Риордан споткнется на шатком мостике над прудом и свалится вместе с ней в неподвижно застывшую синюю воду, но Всевышний опять смилостивился над ней. Впрочем, она не сомневалась, что на этом ее везение закончится.