Леди Удача

Вспомнив сцену, разыгравшуюся в аптеке между Кассандрой и леди Селеной Стронг, Риордан поспешил вмешаться:

– Честно говоря, я сам чуть не прослезился. К тому же, согласитесь, Клодия, если бы он просто сказал ей, в чем дело, у нас бы не было этого чудесного музыкального финала! «Che faro senza Euridice!» [31] – отважно пропел он.

Все засмеялись, однако смех Клодии прозвучал несколько натянуто. Марчмейн извинился и пошел искать карету. Риордан подумал, что надо бы пригласить их в свою, но ему хотелось как можно скорее завершить эту странную встречу, хотя до сих пор все шло благополучно. Они еще немного постояли втроем, обмениваясь вежливыми, ничего не значащими репликами, потом двинулись к выходу.

Клодия спросила у Кассандры, как она находит свою новую жизнь в Лондоне, старательно избегая какого бы то ни было упоминания об обстоятельствах, заставивших ее вернуться в родную страну. Впервые за все время знакомства с Клодией у Риордана возникло неприятное ощущение: ему показалось, что ее любезность имеет несколько покровительственный оттенок. Он посмотрел на Кассандру. Она держалась скованно, но на каждый вопрос отвечала прямо и просто, с безукоризненной вежливостью. Через минуту Клодия пристала к нему, желая точно знать, будет ли он у них в гостях в ближайший вторник, дескать, бабушка особо спрашивала о нем. Такая навязчивость, да еще в присутствии Кассандры, покоробила его. Неужели она наконец ревнует? Куда больше, чем сама догадка, его поразило то, что долгожданное событие не принесло ему ни капли законного удовлетворения, о котором он мечтал.

Их кареты были поданы одновременно. Клодия слишком проворно протянула Риордану руку для поцелуя и задержала его пальцы в своих гораздо дольше обычного. Он проводил ее озадаченным взглядом, пока Марчмейн подсаживал ее в наемную карету, и еще долго смотрел вслед, когда они отъехали.

Кассандра заглянула ему в лицо и сразу отвернулась, терпеливо ожидая, пока он опомнится и поймет, что его собственная карета стоит у тротуара в полной готовности. Риордан рассеянно помог ей забраться внутрь; большую часть пути они проделали в молчании.

Наконец она заметила, что он смотрит на нее, и заставила себя заговорить.

– Леди Клодия очень хороша собой, – проронила она без особого восторга.

– О, да.

– И очень умна.

– Очень.

Кассандра перевела дух.

– Она твой особый друг, верно?

– Почему ты так думаешь? – спросил он, уклоняясь от прямого ответа.

В самом деле, почему? Какой черт ее попутал начать разговор, причинявший ей боль?

– Судя по тому, как ты с ней обращаешься… – стоически продолжала Кассандра. – С ней ты не прикидываешься, не играешь роль, позволяешь ей видеть, какой ты есть на самом деле. И потом… она так явно влюблена в тебя.

Риордан натянуто рассмеялся. Если Клодия и влюблена в него, то только на сегодняшний вечер.

– Ты ошибаешься.

Его тон ясно дал понять, что разговор окончен, и ей расхотелось его продолжать. Он не стал отрицать, что эта женщина – его «особый друг». Кассандра уставилась в окно, чувствуя, как на нее наваливается сокрушительное ощущение одиночества. Она сама виновата в своем несчастье. Влюбилась в человека, который ей никогда не достанется, и не знает, как его разлюбить. Теперь она ясно видела, насколько он выше ее во всех отношениях – по положению в обществе, образованности, по тому уважению, которое он вызывал у окружающих. И еще она увидела женщину, на которой он в один прекрасный день женится. Если не на ней, то да такой, как она. Честно сравнив себя с Клодией Харвеллин, Кассандра едва не застонала от боли, которую причиняло ей ощущение собственной никчемности.

Если бы только она могла удрать! Ежедневные встречи с ним уже превратились для нее в настоящую пытку, а дальше будет еще хуже. Чтобы унять сердечную боль, надо перестать видеться с тем, кто ее вызывает. Но для нее этот простой выход закрыт. Ей придется не только выносить общество Риордана, но и притворяться на людях, что они любовники. Это несправедливо! Сколько она себя помнила, Кассандра мечтала полюбить, отдать свое сердце доброму, ласковому мужчине, который спасет ее от одиночества и будет лелеять до конца своих дней. Вместо этого ее сердце выбрало именно того, кто способен доставить ей больше всего страданий. Может, с ней что-то не так? Может, ей нравится страдать? Или она просто дура?

Она проглотила слезы, комом подступавшие к горлу, и расправила плечи. Она выдержит. Она всегда все сносила, снесет и это. И потом – что ей еще остается? У нее нет иного выбора, кроме как продолжать копить деньги и ждать того дня, когда она будет свободна и сможет начать новую жизнь где-то в другом месте. В одиночестве. Ну, а пока она, насколько возможно, будет защищать свое сердце.

Карета остановилась. Только когда Риордан помог ей сойти с подножки, Кассандра сообразила, что они стоят веред его, а не перед ее домом.

– Я вспомнил, что хотел сказать тебе раньше, – пояснил он и повел ее внутрь.

Они застали секретаря в библиотеке за писанием писем.

– Боже милостивый, Джон, вы все еще здесь? Неужели вы никогда не уходите домой?