Леди удача

Кассандра презрительно покачала головой и уставилась невидящим взглядом в глубину темной улицы. Более неубедительного извинения ей в жизни не доводилось слышать, но придется, как видно, им удовольствоваться. На самом деле у нее отнюдь не было намерения отказываться от его помощи в эту минуту.

– Прекрасно, можете отвезти меня домой.

Куинн весьма церемонно взял ее под руку и помог забраться в карету. Они тронулись. Несколько минут прошли в каменном молчании. Кассандра решила, что будет ждать, сколько бы ни пришлось, пока он не заговорит первым. Она была готова доехать, не раскрывая рта, до самого Холборна, лишь бы не доставить ему удовольствие, начав разговор на тему, так явно занимавшую их обоих. Через пять минут ее терпение было вознаграждено.

– Говорю вам еще раз, я искренне сожалею о событиях этого вечера, – заговорил Куинн, пару раз откашлявшись. – Дела… не должны были зайти так далеко, Мистеру Риордану следовало раньше обнаружить свое истинное лицо, в этом нет никакого сомнения. Я не могу извинить его…

– Мистер Куинн, наша сделка расторгнута. У него от удивления открылся рот.

– Что?

– Ну а чего вы, собственно, ожидали? – гневно вопросила она. – Вы обманули меня, вы сыграли со мной отвратительный трюк, и у меня в голове не умещается, чем я это заслужила.

– Я могу все объяснить.

– Ваши объяснения меня не интересуют. Я хочу одного: как можно скорее избавиться от вас и от вашего… коллеги.

Последнее слово она выплюнула, словно какую-то гадость, случайно попавшую в рот.

– Прошу вас, выслушайте. То, что мы сделали, было продиктовано необходимостью проверить вашу лояльность. Мы же понятия не имели, можно ли…

– Проверить мою лояльность?

– …вам доверять…

– Мою лояльность! – Кассандра стиснула кулаки в бессильной ярости. – Да как вы смеете? Кто дал вам право подвергать сомнению мою верность этой стране? Я здесь родилась! В моих жилах течет английская кровь! Я вернулась домой, проведя двенадцать несчастных лет в стране, которую не могла назвать своей, и теперь никто и ничто не заставит меня покинуть Англию!

– Прошу прощения, но…

– И в любом случае, – добавила она в бешенстве, – мистер Риордан интересовался вовсе не моей лояльностью!

– Я уже извинился за поведение Филиппа. Оно было неподобающим.

«Неподобающим»? Кассандра только фыркнула в ответ.

– – Но я должен признать, что не вполне понимаю ваше возмущение. В конце концов, ведь ничего особенного не произошло.

Кассандра открыла рот, но так ничего и не сказала, просто откинулась на спинку сиденья, кипя от негодования. Бесполезно объяснять ему, что раньше она никому и никогда не позволяла Подобных вольностей. А если что-то и позволяла, все равно, никто не вел себя с нею так, как мистер Риордан. И последствия никогда не бывали такими разрушительными.

– Похоже, у нас с вами разные представления о том, что такое «ничего особенного», мистер Куинн, – проговорила она наконец с ледяным достоинством. – Но это не важно; как я уже сказала, наша сделка расторгнута.

Он сложил ладони вместе и прижал их к губам привычным молитвенным жестом.

– Боюсь, что все не так просто.

– Что вы имеете в виду?

– Сейчас вы уже не можете расторгнуть наше соглашение: слишком поздно.

Кассандра невесело рассмеялась.

– Тем не менее я его разрываю. Свои коварные интриги вам придется плести без меня.

– Вы не понимаете. Вы не можете его разорвать.

– Что вы имеете в виду? – недоуменно повторила она.

– Все очень просто: теперь вы слишком много знаете. Вы знаете меня, знаете Риордана, знаете, за кем мы охотимся. Придется вам продолжать помогать нам, у вас нет иного выбора.

– Но я отказываюсь.

– Тогда вы будете арестованы.

Кассандра заставила себя рассмеяться. Куинн мрачно, как филин, уставился на нее в ответ, и она поняла, что он не шутит.

– Вы не сможете это сделать!

– Конечно, смогу, причем с величайшей легкостью. Я могу приказать кучеру этой кареты отвезти нас в Нью-гейт прямо сейчас. Вы будете взяты под стражу и помещены в камеру на любой угодный мне срок по любым выдвинутым мной обвинениям. Полномочий у меня для этого хватит, мисс Мерлин. Уверяю вас, я не шучу.

Во второй раз за один и тот же день Кассандра употребила слово «ублюдок».

– Я мог бы это сделать сию же минуту, – продолжал он, не обращая внимания на ее реакцию, – хотя и с превеликим сожалением. А теперь послушайте меня внимательно. Вы рассержены, вы чувствуете себя оскорбленной, возможно даже, вам стыдно. В третий раз повторяю вам, я сожалею о случившемся. Но все уже кончено. Пора двигаться вперед. Наше дело, уж поверьте, куда важнее ваших оскорбленных чувств. Я готов удвоить сумму, на которой мы сошлись раньше. Можете считать их платой за услуги, оказанные… скажем так, не из чувства долга.

Его хладнокровная расчетливость наводила ужас. Тем не менее Кассандра уже готова была объяснить ему в точности, куда он может употребить свои деньги, но тут карета остановилась с таким резким толчком, что она едва не очутилась у него на коленях. В следующую секунду дверца распахнулась и атлетический торс Филиппа Риордана заполнил весь проем.