Леди-послушница

Но тут внимание обоих привлек шум со двора, громогласные звуки труб, сообщавшие о прибытии значительной особы.

– Как говорится, помяни дьявола, – нахмурился Арундел, распахнув окно и выглядывая во двор.

Епископу было неприятно, что этот образец рыцарственности так отзывается о его племяннике. Впрочем, среди нормандской знати Юстас и впрямь пользовался далеко не лучшей репутацией, особенно с тех пор, как стал набирать в свои войска саксов. Одного из таких новоявленных командиров они и увидели, когда наблюдали, как во двор въезжают всадники в полном воинском облачении. На коттах [48]их красовалась эмблема принца – распахнувший крылья ястреб, – а возглавлял их высокомерный лысый воин в меховой накидке, с притороченной у седла внушительной саксонской секирой.

– Спрашивается, что делает в отряде его высочества этот бунтовщик Хорса? – подивился Арундел.

Епископ не ответил: вполне очевидно, что если саксы стали служить Юстасу, то и возглавлять их должен кто-то из влиятельных представителей этого народа. А Хорса был очень известен и уважаем в их среде. С ним в отряды Юстаса пришло немало воинов. Но сейчас епископ смотрел не столько на Хорсу, сколько на появившегося в воротах Юстаса – и, более того, на его спутницу. Вот уж чего не мог ожидать Генри от своего мрачного уродливого родственника, так это появления в обществе такой красавицы, да еще столь оживленной и ведущей с принцем любезную беседу.

– Интересно, кто эта хорошенькая девица?

Арундел резко повернулся.

– Это леди Милдрэд Гронвудская. Она дочь моего друга барона Эдгара, и если принц задумал дурное…

– Успокойтесь, друг мой, – благодушно усмехнулся Генри Винчестерский, наблюдая, как принц спешился и помогает сойти с коня упомянутой леди. – Когда даме грозят неприятности, она не будет так непринужденно красоваться на всеобщем обозрении.

Но на лице Арундела читалось беспокойство:

– Леди Милдрэд еще слишком молода, чтобы отдавать отчет в своих действиях. И, клянусь ранами Христовыми, ей не следует находиться в обществе принца без надлежащей свиты. Одно скажу: барон Эдгар – мой давнишний друг, он крестный моего второго сына, и, памятуя о нашей дружбе, я сейчас же пойду и выясню…

Последние слова граф произносил, уже покидая покой. Епископ тоже вышел. Но когда он, важно шествуя, спустился по широкой лестнице в холл своего дворца Уолвеси, то застал Арундела скорее сконфуженным, а девушку подле него – вовсе не несчастной. Еще епископ с удовольствием отметил, как восхищенно она оглядывает холл его резиденции – стройные пучки поддерживавших своды колонн, полукруглые арки наверху, глянцевый лоск мраморных лестниц, скульптуры крылатых ангелов в стенных нишах.

К его преподобию приблизился Юстас и приник к руке.

– Храни вас Бог, дядюшка, – произнес он скорее весело, чем почтительно. И куда подевалась обычно присущая Юстасу бесстрастность? Он почти с насмешкой повернулся и посмотрел туда, где граф Арундел беседовал с Милдрэд Гронвудской и подошедшими дочерями графа. – Похоже, наш Уильям Сильная Рука примчался едва ли не вызвать меня на поединок за похищение прекрасной дамы, и вот теперь смущен и растерян, обнаружив, что леди прибыла по доброй воле и находится под моей опекой.

Епископ предпочел промолчать. Он не любил выказывать свои чувства, поэтому спокойно согласился принять на постой племянника и его спутницу, поскольку королевский замок в Винчестере еще не приведен в порядок после штурма его войсками императрицы и там, по сути, пригодны для жилья только казармы. Вот пусть туда и отправляется мятежный Хорса со своими людьми, – его преосвященство бросил недружелюбный взор в сторону сакса. Обычно дерзкий Юстас с неожиданной покорностью согласился. Похоже, и леди Милдрэд ощутила облегчение, когда надменный Хорса покинул Уолвеси. Юстас же пояснил епископу, что взял юную леди под покровительство после того, как сопровождавшие ее тамплиеры хотели вынудить девушку отправиться в путь по морю в шторм.

– Они вели себя грубо, не считаясь с ее собственными желаниями и страхом перед стихией. Я же предложил леди ехать в моей свите. К тому же она так желала отдаться под ваше покровительство, что даже храмовникам не удалось ее переубедить.

Епископ дивился про себя, видя племянника столь оживленным и веселым.

– Юстас, разумно ли вам было вступать в пререкания с тамплиерами из-за девицы? – спросил он. И поспешил добавить, заметив, как стекленеют светлые глаза принца, как его лицо замыкается и становится суровым: – Но если вам удалось разрешить спор, то не вижу причины отказать в гостеприимстве дочери одного из наших верных сторонников. Ну а теперь представь мне саму юную леди.