Леди не по зубам

Я летел и думал о том, что более бездарного конца я для себя и придумать не мог… Я летел и думал о том, что Беда останется молодой вдовой, а Никитин, как шакал, будет ждать, когда она отойдёт от горя и посмотрит, наконец, благосклонно в его сторону… Я летел и думал о том, что в принципе, без меня никто не пропадёт – ни Элка, ни Сазон, ни ученики, ни Троцкий… Я летел и понимал, что тело моё унесёт горная речка, и никто никогда его не найдёт…

Я летел и думал… что перед смертью хоть налетаюсь.

Вода оказалась пронзительно-ледяной. Меня это удивило, потому что по моим расчётам я должен был разбиться о каменистое дно или скалистый берег и не чувствовать таких приземлённых вещей, как температура воды.

«Я жив?» – больно запульсировало в висках, и пришлось приложить усилия, чтобы не захлебнуться в жестокой круговерти бешеного течения.

Меня бросало, крутило, ударяло о камни, накрывало тугими волнами с головой, но я боролся, потому что силы ещё остались, и потому что этому я учил детей – бороться, пока остаются силы.

Что-то тяжёлое и большое плюхнулось в воду рядом со мной. Не обратив на это внимания, я с трудом справлялся с течением, не давая ему швырять меня, как заблагорассудится. Я плыл, плохо, с трудом, но плыл, и вдруг почувствовал, что всё это бесполезно – от ледяной воды ноги начала сводить судорога.

Лучше бы я сразу разбился о скалы.

– Глеб! – заорал рядом знакомый голос. – Держись!!! Держись за меня!!

Мне было решительно по фигу, за что держаться, лишь бы Элка не осталась вдовой, лишь бы Дэн, как шакал, не дождался, когда она отойдёт от горя и обратит на него внимание. Мне было плевать, за что держаться, поэтому я вцепился в чьи-то могучие плечи, остатками угасающего сознания пытаясь понять, кто ещё кроме меня бултыхнулся в эту горную реку, кому пришла в голову дурная идея спасать меня и откуда он знает, что меня зовут Глеб.

Парень комплекции и сложения не слабее, чем у меня, уцепился за скалистый выступ и стал выбираться на сушу, пытаясь вытянуть и меня. Течение старалось вырвать меня из его рук, но я боролся, помогал ему, и он оказался не слабак, – тянул меня за ремень, за плечи, за голову, – поэтому через долгие минуты борьбы мы оказались на скользком и мокром камне.

Как только вода перестала застилать мне глаза, я узнал его. И сразу перестал за него хвататься, соскользнув наполовину обратно вводу.

Уж лучше я утону, чем буду обязан жизнью Никитину. Никогда ЕМУ я не позволю себя спасти.

– Идиот! – крикнул Дэн, едва успев схватить меня за ремень. – Если ты не будешь мне помогать, мы оба погибнем!

– Откуда ты взялся?! – заорал я.

– Ты не поверишь! Сиганул за тобой с горы! Терпеть не могу нырять с высоты, но пришлось…

– Зачем? – продолжил я бессмысленный допрос, с трудом удерживаясь на скользком камене. Ноги мои трепало течение, но я не делал ни малейшей попытки выбраться из воды.

– Твоя жена назначила меня твоим телохранителем! Ты что, не помнишь? – Он дёргал меня за ремень, пытаясь вытянуть на валун. Нужно было перестать выпендриваться и помочь ему, но мысль, что Никитин спасёт меня, была просто невыносима. Пару раз я с головой ушёл под воду, хлебнув её столько, что с чистой душой можно было считаться утопленником. Дэн всё же собрался с силами и вытянул меня на камень, словно удачливый рыбак жирную форель. Правда, при этом так шибанул меня головой о валун, что я потерял сознание.

Очнулся я от того, что Никитин дул мне в рот и резко нажимал на грудь. Ничего более мерзопакостного со мною в жизни никто не делал. Пришлось ударить его под дых. Согнувшись пополам и хватая ртом воздух, Никитин крикнул:

– Козёл! Ну и достал ты меня, скотина! – И… размахнулся для ответного удара. Я успел вскочить на ноги и поставить блок. Удар не прошел, но я поскользнулся и упал в воду. Меня опять понесло вниз по течению, ударяя о встречные камни и скалистые выступы. Сил сопротивляться стихии почти не осталось.

Я попрощался с белым светом.

И тут заметил, что Никитин бежит за мной по берегу, перескакивая с камня на камень. Рискуя свалиться в воду, он с трудом балансировал на мокрой поверхности и протягивал мне руку.

– Держись! Держись, гад ты…… – Далее последовала темпераментная тирада на каком-то непонятном, эмоционально-жгучем наречии, смеси цыганского и испанского. От удивления я камнем ушёл под воду, но из последних сил вынырнул и крикнул:

– Ты кто?!

– Резидент чукотской разведки, мать твою! Давай руку, а то много интересного не узнаешь!

– Сам выплыву!

– Ну плыви, плыви, плывун… Ножки-то судорогой не скрутило?

– Не твоё дело!

– Давай руку!

– Хрен тебе, а не руку!

– Нет, давай руку, а остальные подробности оставь при себе! Хватайся быстрей, или ты разобьёшься!

Впереди река сильно сужалась, меня несло на скалу.

Я молчал и пытался плыть.

– Если ты не выплывешь, я женюсь на Беде! – пригрозил Дэн.

– Не женишься. Я убью тебя!

– Сначала выплыви, придурок!

– На каком языке ты болтал?

– Говорю же тебе, цепляйся за меня, а то разобьёшься, утонешь и ничего не узнаешь!