Леди не движется-2

Я трезво смотрела на вещи и не ждала сюрпризов от этого романа. Такой красавец, ах. Кумир джедаев и мечта всех девушек из Военного Университета. Признался, что на Земле в гостях. Он улетит, а я пойду учиться. Каждому свое. Через две недели я провожала его на космодром, а он злился, что я даже слезинки не уронила. Еще через две недели он внезапно вернулся и предложил пожениться. Это было так неожиданно. И так приятно. Я к тому моменту осознала, что насмерть влюбилась в него, ужасно скучала, и согласилась не раздумывая. На свадьбе я узнала его полную фамилию. Он — мою. Было ужасно неловко, потому что он потребовал перевода и семейную историю.

Конечно, я сказала, что мы — династия хоть и солдатская, но профессиональная и очень старая. Ведем родословную от легендарного неуловимого русского снайпера Слоника. Некоторые исследователи полагают, что его фамилию надо читать все-таки «Солоник», вот пусть они и читают, а мы лучше знаем. Но это устная часть нашей истории. А документированная начинается с космонавта Ивана Кузнецова, первого и пока что единственного офицера в роду. Тоже русского. Хотя официально по национальности я чешка, ну вот так получилось. Макс выслушал всю эту дребедень с непередаваемым видом, а потом небрежно сказал:

— Да, увлекательно.

И показал свое досье.

Я только рот раскрыла. Что же, я теперь получаюсь княгиней?! Макс ухмылялся. Ага, княгиня. Да еще и Сонно.

Я боялась всего — и особенно холодного приема, который просто обязана была оказать мне его семья. Не могла не оказать. Макс же князь, а я кто? Девчонка, которую он подцепил в дешевой кафешке. Однако я ошиблась. Семья была такой же бесшабашной, как Макс, на все глядела сквозь пальцы, и поначалу мне было страшно весело. Я даже поверила, что это надолго.

А потом наступило отрезвление. Как верно заметил доктор Моррис, Макс — замечательный человек. Добрый, тактичный, умный и сильный. Он даже не спросил, почему я не люблю свое полное имя. И называл меня Офелией, только когда хотел осадить или призвать к порядку. Но… он совершенно безумный. Он любил играть со смертью. Его тяга к саморазрушению выматывала мне все нервы. И в конце концов я подала на развод. Гордый Макс не стал унижаться и отговаривать меня. Год после развода ему не давали пропуск на территорию факультета, и декан «тактиков» Кид Тернер принял все мыслимые предосторожности, чтобы исключить наши встречи. Потом «эмбарго» сняли, но Макс не стремился к сближению. Мы довольно часто виделись — у него были общественные дела в университете, — но разговаривали сдержанно. На третьем курсе он пришел в кампус и устроил мне дикую сцену ревности. С размахиванием холодным оружием и тяжелыми предметами. И из-за чего, спрашивается? Подумаешь, сходила на футбол в компании Сэнди Маккинби, а потом четыре часа болтала с ним на нашей вахте. Для Макса это, оказывается, невыносимо. Ну, что… Я позвала брата. Крис оприходовал Макса кухонным столом, тут подбежал и Сэнди Маккинби — верней было бы сказать, что он подлетел, запарковав машину на аллее возле коттеджа. Приземлился мастерски, ведь аллею рассчитывали так, что влететь на нее было затруднительно и практически невозможно — стартовать. Нарочно, чтобы к нам не залетали незваные гости пофлиртовать с юными разведчицами. А Сэнди сумел — и сесть, и взлететь, правда, едва не чиркнув стабилизатором по стене во время лихого разворота. Крис и Сэнди сдали Макса не полиции, а психиатру. Психиатр наконец нашел причину страданий Макса — опухоль. Потом Макса прооперировали, и он превратился в лапочку, белого и пушистого.

Но примирились мы не поэтому. Можно сказать, что нас подтолкнул друг к другу Сэнди. Я просто убедилась, что Макс — ревнивый козел, но не мерзавец. Ревность не провоцирует его на подлые поступки. И пусть Сэнди раздражал его уже тем, что смел болтать со мной, — когда стряслась беда, Макс пришел ему на выручку. Пусть ради меня. Но ведь пришел? Мы не вернулись к прежним любовным отношениям, но больше не были и врагами. У меня словно камень с души упал.

На выпускном, конечно, без Макса — никак. Его общественная должность, президента союза выпускников, обязывала. Обычно, учитывая княжеское достоинство и эффектную внешность, его просили вручить дипломы десяти лучшим. Я просто любовалась им. И ждала бала. Я наконец-то научилась танцевать хотя бы вальс и точно знала, что мы будем открывать бал. На мне сияла парадка с первыми в жизни офицерскими нашивками. Но я не ожидала…