Леди маскарада

— Не откажусь от чашечки, — уклончиво сказал Себастьян. — А вот пудинг из каштанов есть не буду.

Может, он любил его раньше? Было слишком много вещей, которые он не мог воссоздать в памяти. Это было так мучительно — пытаться вспомнить какие-то детали и, роясь в копилке воспоминаний, находить там пустоту.

— Я подумала, что хоть эта еда может утолить твой неуемный аппетит. — Элинор налила кипящий кофе в чашку. — Не забудь, что сегодня мы идем слушать оперу.

Себастьян искоса взглянул на жену. Как может он держать в голове столь малозначительные вещи, если в настоящий момент его занимает вопрос глобального масштаба: был ли у его жены другой мужчина?

— Я не меломан. Предпочел бы провести вечер дома.

Ну вот, приехали. Он снова встает в позу. Оказывается, сегодня они не будут слушать оперу. А ведь, возможно, если бы он всегда был рядом с женой, составляя ей компанию на всех этих светских мероприятиях, супруга бы не отдалилась от него и не сбилась с пути истинного. Элинор долго молча смотрела на мужа и улыбалась, и это почему-то раздражало Себастьяна.

— Понимаю, — мягко сказала она. — Но разве мы не договаривались, что нам следует как можно чаще бывать вместе на людях, чтобы никто не заподозрил, что Мейфэрский незнакомец появляется только там, где бываем мы?

— Давай лучше поговорим о твоем вчерашнем ночном визитере, — резким тоном потребовал Себастьян. — Полагаю, ты нашла книгу?

Элинор поморщилась. Она боялась поднять глаза от грелки с бисквитом.

— Да, разумеется, — со вздохом подтвердила Элинор. — Как это было мило с твоей стороны — положить книгу туда, где ее трудно было не обнаружить.

— Я подумал, что, возможно, она связана с чем-то личным.

Элинор подняла на мужа глаза. В ее взгляде была искренность.

— Это могло подождать до… более подходящего времени.

— То же самое я подумал о твоем… — Себастьян сделал неопределенный жест рукой, — кем бы он там ни был.

— Он художник, — избегая смотреть на мужа, сказала Элинор, словно эта профессия все объясняла.

Себастьян подумал, что дело плохо.

— Нейтан — портретист, — продолжила она, глядя куда-то в сторону. — Герцогиня поручила ему написать портреты своих детей, чтобы сделать подарок мужу на Рождество. Это должно было стать сюрпризом. — Она добавила, запнувшись: — Поэтому не говори об этом его светлости, пожалуйста.

— Сюрприз, говоришь? Ясно… — глухо проговорил Себастьян, хотя из объяснений Элинор не было понятно, почему этот наглец в поздний час стучал в дверь его жены, а не герцогини. — А что, он всегда пишет свои портреты с натуры посреди ночи?

Элинор надула губы:

— Не думаю. А что, ты ни с того ни с сего заинтересовался живописью? Не хотел бы сходить со мной в музей?

— Он посылает тебе любовные записки, — не желая ходить вокруг да около, выпалил Себастьян.

Элинор снова вздохнула и ничего не ответила. А муж упорствовал:

— Я бы ничего не узнал, если бы этот пустоголовый осел не вздумал использовать меня в качестве посредника.

Элинор натянуто улыбнулась:

— На самом деле автор этих поэтических строк, которые так тебя взволновали, — Спенсер, хотя сам Нейтан написал и опубликовал несколько сборников стихов.

— А что, это так важно для тебя?

— Отнюдь!

Себастьян нахмурился:

— Он всегда ходит в гости по ночам?

Элинор покачала головой, теребя край скатерти:

— Нет. Только в особых случаях.

— И что, есть еще кто-то, для кого двери этого дома открыты и днем и ночью? Тот, кого ты приглашаешь к себе? — не глядя на жену, спросил Себастьян.

— Вчера я его не приглашала, — спокойно и дружелюбно глядя на Себастьяна, пояснила Элинор. — Нейтан принадлежит к тому не стесненному условностями типу импульсивных натур, которые живут как им заблагорассудится.

Себастьян недовольно поморщился:

— Значит, Нейтан порхает по жизни, как мотылек, находя свое вдохновение то тут то там… Как бы ему не сгореть в огне свечи.

— Надеюсь, ты не выскажешь ему все это, когда он придет сюда в следующий раз?

— Что-то мне подсказывает, что он сюда больше не вернется.

— Ну, если Нейтан так сильно расстроится, что не сможет закончить в срок портреты сыновей герцога, у всех у нас начнутся неприятности.

— Уверяю тебя, перепады настроения жалкого бесталанного художника меня беспокоят меньше всего, — возвысив голос, резюмировал Себастьян и с удовлетворением увидел, как у Элинор округлились глаза. — И полагаю, что то же самое сказал бы и герцог.

В этот момент в столовую вошел лакей, чтобы убрать грязные тарелки.

— Можно, милорд? — с опаской взглянув на хозяина, осторожно спросил он.

— Да-да, я закончил.

Однако Себастьян был по-прежнему голоден. Даже сотня подобных этому «цивилизованных» завтраков не смогли бы его насытить. Пока он снова не вернет себе свою власть в семье, которую потерял. Не исключено, что ее перехватил художник-портретист.

Глава 10

Элинор сидела одна у камина и размышляла. Она прекрасно понимала, чего хотел ее муж: ему не терпелось узнать, хранила ли она ему верность во время их долгой разлуки.